– Вы все валлийцы? – уточнил я.
– Мы просили помощи, – объяснил другой священник, – чтобы свет Писания не погас в Британии, чтобы язычники были уничтожены окончательно и чтобы любовь Христова наполнила эту землю.
– Это означает, – добавил Пирлиг, – что он прознал про дерьмо, в которое ты вляпался, и попросил о помощи, и я сделал что мог.
– Мы обратились к добрым христианам за подмогой, – пояснил священник помоложе, – и они пришли.
– И тут услышал я голос Господа, говорящего: кого мне послать? – произнес Пирлиг торжественно, и я догадался, что он цитирует священную книгу христиан. – И кто пойдет для нас? И я сказал: вот я, пошли меня. – Мой друг помолчал, потом улыбнулся. – Утред, я всегда был идиотом.
– И король Эдуард на подходе, – заверил молодой священник. – Нам нужно только задержать данов на короткое время.
– Тебе это точно известно? – спросил я, все еще не придя в себя.
– Знаю, что… – Он замялся. – Папа.
Молодым священником был отец Иуда, мой сын. Сын, которого я оскорбил, которого избил и от которого отрекся. Я отвернулся, чтобы он не заметил слезы на моих глазах.
– Армии соединились к северу от Лундена, – продолжал отец Иуда. – Но с того времени прошло больше недели. Господин Этельред примкнул со своими людьми к королю Эдуарду, и оба выступили на север.
– Этельред ушел из Восточной Англии? – удивился я, отказываясь поверить в такую новость.
– Сразу, как только ты увел Кнута от границы. Он ушел на юг, к Лундену.
– Лундену? – неопределенно переспросил я.
– Они с Эдуардом встретились, насколько мне известно, к северу от Лундена.
Я фыркнул. За рекой к разрастающейся «стене щитов» Кнута подтягивались новые воины. Теперь его строй мог охватить нас с обоих флангов. Это означало неминуемое поражение. Я снова посмотрел на юношу, бывшего некогда моим сыном.
– Ты осудил меня за убийство аббата Витреда, – напомнил я.
– То был святой человек, – с упреком сказал он.
– Это был предатель! Его подослал Кнут. Аббат исполнял его приказы. – Я указал Вздохом Змея в сторону данов. – Это все придумал Кнут!
Отец Иуда уставился на меня, напряженно пытаясь понять, лгу я или говорю правду.
– Спроси у Финана или у Ролло, – продолжил я. – Они оба присутствовали, когда дети Кнута болтали про дядю Витреда. Я оказал вашим треклятым христианам очередную услугу, но, как обычно, никто мне даже спасибо не сказал.
– Но с какой стати Кнуту побуждать Этельреда разыскивать святые мощи Освальда? – поинтересовался Пирлиг. – Он ведь знал, что находка воодушевит саксов. Зачем же делал это?
– Потому что он уже растолок кости в порошок или бросил в море. Кнут знал, что никаких мощей нет.
– Но они нашлись! – ликующе воскликнул отец Иуда. – Саксы обнаружили их, хвала Небесам!
– Саксы обнаружили скелет, который я для них покромсал, молодой дурень! Спроси у Осферта, если доживешь, конечно, до свидания с ним. Я отсек не ту руку. А твоего драгоценного Витреда подослал Кнут! Ну и что ты мне на это скажешь?
– Скажу, отец, – промолвил он, посмотрев в сторону врага, – что тебе лучше отступить на возвышенность.
– Дерзкий ублюдок, – буркнул я.
Но сын был прав. Даны почти изготовились к наступлению, и их «стена щитов» была гораздо шире моей. Это означало, что нас окружат и перебьют и единственной надеждой было присоединиться к валлийцам на невысоком холме и уповать на шанс продержаться совместными усилиями до прихода подмоги.
– Финан! – вскричал я. – Вверх по склону! Живо!
Я опасался, что Кнут может ударить по нам во время отступления, но ярл был слишком занят, распределяя прибывающих воинов по «стене щитов», которая достигла восьми шеренг в глубину. Он мог бы перебраться через реку и атаковать, пока мы поднимались на холм, но счел, надо полагать, что мы все равно успеем добраться до вершины раньше и лучше напасть в свое время и превосходящими силами.
Вот так мы добрались до гребня – последнего нашего рубежа. Этот холм едва ли мог испугать неприятеля. Склон был пологим и доступным, но тут имелись горящие дома, представлявшие изрядное препятствие. Их было семь, и они еще полыхали. Кровли обрушились, поэтому каждая из хижин превратилась в огненную яму, и наша «стена щитов» заполнила проемы между яростными пожарищами. Валлийцы построились лицом на север, сдерживая перешедших реку данов. Мои же люди развернулись на юг и на восток, навстречу более многочисленной рати Кнута. Сдвинув щиты, мы наблюдали за тем, как орда ярла переправляется через брод.
Валлийцы распевали псалом в честь своего распятого Бога. Голоса их звучали сильно, глубоко и уверенно. Мы образовали кольцо вокруг вершины холма – кольцо щитов, оружия и огня. Этельфлэд находилась в центре круга, где реяли флаги и где, как я полагал, предстоит в итоге найти смерть последним из наших. Отец Иуда и двое других священников сновали вдоль рядов, благословляя воинов. Один за другим христиане преклоняли колени, и попы касались навершия их шлемов.
– Верь в воскрешение мертвых, – наставлял отец Иуда Ситрика, который стоял достаточно близко, чтобы я слышал. – И в жизнь вечную, и тогда мир Божий воссияет над тобой навечно.
– Ты правду сказал насчет Витреда? – спросил у меня Пирлиг.
Он стоял позади меня во второй шеренге. Сегодня, похоже, ему предстояло снова стать воином. В одной руке валлиец держал тяжелый щит, украшенный обвивающимся вокруг креста драконом, а в другой короткое крепкое копье.
– Что аббат действовал по указке Кнута? Да.
– Хитрый ублюдок этот Кнут, – хмыкнул Пирлиг. – Ты как?
– Зол.
– Ну, как обычно. – Он улыбнулся. – И на кого же ты зол?
– На всех.
– Гнев перед боем – это хорошо.
Я поглядел на юг, высматривая армию Эдуарда. Странно, какой мирной выглядела местность: невысокие холмы и богатые пастбища, стерня на полях, купы деревьев, лебедь, летящий на запад, и сокол, описывающий круги на распростертых неподвижных крыльях. Все казалось таким прекрасным, таким пустынным. Никаких воинов.
– Госпожа! – Я пробрался через нашу жидкую «стену щитов» к Этельфлэд. Сын Кнута находился рядом, его охранял высокий дружинник с саксом наголо.
– Господин Утред? – отозвалась она.
– Ты выбрала человека, о котором я говорил?
Она поколебалась, потом кивнула:
– Но Бог дарует нам победу.
Я посмотрел на верзилу с мечом, и тот лишь приподнял клинок в знак того, что готов.
– Острый? – спросил я у него.
– Будет резать глубоко и быстро, господин, – отозвался воин.
– Я люблю тебя, – сказал я Этельфлэд, не заботясь, что нас услышат.
Я смотрел на нее краткий миг, на мою женщину из золота с твердым подбородком и голубыми глазами, потом стремительно обернулся – по ушам ударил могучий рев.
Кнут наступал.
* * *Он шел, как я и ожидал, медленно. Его массивная «стена щитов» получилась такой огромной, что большинству ее воинов так и не доведется принять участие в битве, они будут просто плестись позади длинных первых шеренг, продвигающихся к гребню. Флаги данов реяли высоко. Даны отбивали мечами о
