Треск ломаемых сучьев снова и снова заставлял мое сердце сжиматься в груди. Затем последовал звук удара, камеру резко тряхнуло, перо наконец отлепилось от объектива — было видно, как сильно Тейлор ударяется о землю. Последний кадр — лицо Тейлора во весь экран. Глаза налиты кровью и страшно расширены. Прежде чем веки Тейлора опускаются, я вижу, что происходит с его глазами: темно-коричневые радужные оболочки увеличиваются так, что белка почти не видно, бледнеют и приобретают оттенок светлой бронзы. Как у меня.
Помню страх и боль, которые испытал несколько недель тому назад при рождении собственных крыльев. Первым моим порывом было броситься к бабушке, умоляя ее объяснить, почему Бог сделал со мной такое. Но она была слишком хрупкой, моя бабушка, и я испугался, что ее слабое сердце может не выдержать. Вместо этого я несколько часов провел в ванной комнате, отмывая сначала заляпанные кровью стены и пол, а затем отчищая самого себя. Когда я впервые коснулся пальцами крыльев, они были влажными и липкими и казались какими-то чужими. Но затем, стоя под душем, я наблюдал, как окрашенная кровью розовая вода постепенно становится прозрачной, как каждое перо наливается густым черным цветом. Даже в тусклом свете одинокой лапочки под потолком ванной невозможно было не заметить изящества и красоты моих новорожденных крыльев.
Выбравшись из-под душа, я обсох и, приподняв одно крыло, подтянул его к себе, чтобы рассмотреть поближе. Я почувствовал, как поворачивается сустав на спине, там, где между лопатками кость крыла крепится к скелету. Взглянув в зеркало, я заметил какие-то новые, необычной формы мускулы, перекатывающиеся на груди под кожей. Остатки кожного кокона, в котором развивались крылья, висели у меня на боках, словно я облез от солнечного ожога. Мягкая нежная кожа покрывала всю спину от лопаток до талии, все мои детские шрамы бесследно исчезли. Когда же крылья полностью высохли, я стал неспешно перебирать пальцами перья, прислушиваясь к своим ощущениям. Они были странными и приятными, немного похожими на те, что возникают, если перебираешь волоски у себя на руке. Потребовалась несколько дней, чтобы привыкнуть к тому, что эти штуки растут из моего тела, что они — часть меня. Кроме того, я продолжал с нетерпением ждать, что Бог пошлет мне нечто вроде знака, объясняющего произошедшее.
Мои воспоминания прервали громкий сигнал автомобиля и скрип тормозов. Здоровенный грузовик остановился возле меня, водитель махнул рукой — залезай! Я вскочил на ноги, мгновенно вернувшись к реальности и к задаче, которая стояла передо мной, — отыскать Тейлора, мальчика с крыльями. У нас с ним будет уйма времени, чтобы поделиться воспоминаниями и сравнить наши ощущения от рождения крыльев, если мне вообще удастся его отыскать, прежде чем он навсегда исчезнет из поля зрения.
Пользуясь сообщениями очевидцев в Интернете как виртуальными хлебными крошками, которыми герой известной сказки отмечал свой путь, я продолжал двигаться на север в надежде, что приближаюсь к месту, где скрывается Тейлор.
Люди, которым удавалось засечь Тейлора роющимся в мусорных баках или выпрыгивающим из кузова фуры на стоянке грузовиков, тут же радостно оповещали интернет-сообщество о встрече с беглецом и с азартом присоединялись к полицейской облаве, за которой тысячи зрителей следили в онлайн-режиме. С одной стороны, эта информация была для меня чрезвычайно полезной, с другой — заставляла содрогаться от мысли, что стоит кому-нибудь заметить мою крылатость, и я моментально превращусь в точно такую же мишень, как Тейлор.
Вскоре после того, как я прибыл в Сакраменто, пользователь Твиттера под ником @SofieReports сообщила, что только что видела Тейлора убегающим в лес-заповедник всего в нескольких часах езды на восток от города.
Итак, к вечеру я уже стоял на окраине того самого леса, который любезно указала в своем сообщении @SofieReports. У меня не было опыта жизни под открытым небом, не было и туристического снаряжения — или что там обычно берут в походы, — и даже моих запасов еды едва хватило бы, чтобы продержаться от силы сутки. У меня были телефон, карта заповедника, которую я прихватил на стойке для бесплатной рекламы в местном супермаркете, а еще дешевый фонарик и коробок спичек. Здравый смысл подсказывал, что лучше всего отыскать подходящее место для ночлега в ближайшем городке, дождаться утра и тогда начать методично обшаривать лес.
То же самое советовали и все местные средства массовой информации. Сотни людей, подкалывая друг друга, но вполне серьезно договаривались о встрече в определенном месте, чтобы с рассветом начать охоту на мальчика с крыльями. Я должен найти Тейлора раньше, чем это сделают они.
Я поправил болтающийся за спиной просторный рюкзак, прикрывавший сложенные под рубашкой крылья, сделал глубокий вдох и, всем сердцем веря, что Бог направит меня в нужную сторону, не оглядываясь, зашагал по тропинке в темноту ночного леса.
Глава 5
Тейлор. Побег
Удивительный все-таки выдался у меня сегодня день. Начавшись подъемом на высоту пятнадцать тысяч футов, он продолжился новой вылазкой — теперь я лез на карниз здания на уровне десятого этажа в одних трусах и больничной рубашке. Но, имея в качестве альтернативы не самый привлекательный вариант — быть упакованным в смирительную рубашку и превратиться в подопытного кролика, — я все же решил попытать счастья и вырваться на свободу. Я понимал, что мне ни за что не проскользнуть мимо дежурящих у дверей моей палаты охранников. К тому же они позаботились убрать все предметы, которые даже потенциально можно было бы использовать в качестве оружия. Следовательно, у меня оставался единственный выход — окно. Призвав на помощь все свои навыки, полученные на тренировках по боевым искусствам, я совершил, наверное, самый мощный бросок в своей жизни: оконное стекло под моей босой пяткой дрогнуло и покрылось тонкой паутинкой трещин. Зашипев от боли, я стиснул зубы и снова ударил пяткой по стеклу. Стекло со звоном посыпалось на пол.
Охранники в коридоре услышали шум и ринулись в палату. Они неистово трясли и дергали ручку двери, которую я заранее надежно подпер стулом, искренне надеясь, что такой способ блокировки дверей не окажется очередной выдумкой киношников. Обернув руку полотенцем, я смахнул торчавшие из рамы остатки стекла и осторожно
