Но тут все было иначе. Интриги, козни, заговоры… Вчерашний друг оказывается врагом. Муж на фронте – жена метит в койку главнокомандующего, при этом сливая информацию о личных беседах с ним его адъютанту. Майор, который курирует лагерь подготовки новобранцев в самом приветливом штате Америки и потихоньку спивается от безделья, продает собственную шкуру главному конкуренту, а затем решает во всем сознаться. Полковник вражеской армии убивает дюжину людей, а потом предлагает лидеру противника встретиться с ним на территории страны третьего мира, среди скал, чтобы прекратить кровопролитие. Ну и сам генерал тоже хорош – хоть и не признается им с Хокинсом, но наверняка имеет за душой грешок, который вынудил Синдикат перейти к решительным действиям.
– Эй, новичок! – услышал Майкл знакомый голос.
Подняв голову, он увидел Барни Шейбака. Лейтенант стоял на крыльце, облокотившись на перила, и пристально смотрел на Купера. Караульных, против обыкновения, видно не было.
«Что ему от меня вдруг понадобилось? – озадаченно подумал Майкл. – Может, это генерал за мной послал?»
– В чем дело, сэр? – спросил помощник Хокинса, подходя к телохранителю.
– Твой шеф мне сказал, вы, он и генерал летите на важную встречу? – воровато оглянувшись через плечо – не вернулись ли караульные? – тихо спросил Барни.
– Если капитан сказал, сэр, значит, так оно и есть, – пожал плечами Майкл.
Он только сейчас понял, что не знает, о чем можно говорить с Шейбаком и Джеки, а о чем нельзя. Если верить Хокинсу, шеф сказал им, куда они летят, но о причинах мог ведь и не упоминать? А если лейтенант сейчас начнет допытываться? Стоит ли открывать ему правду? Или лучше просто закосить под дурачка – «ничего не видел, ничего не слышал, ничего никому не скажу» – и ретироваться в свою комнату?
«Вот опять тебе боком выходит эта дурацкая потребность лгать и недоговаривать! Нет, в Афганистане точно было проще…»
К сожалению, самые худшие опасения Майкла подтвердились.
– И что за дела у вас в Иране? – поинтересовался Шейбак.
Он говорил будничным тоном, приветливо даже, но Купер не сомневался, что все это – напускное. Барни любопытно, Барни хочет знать всю правду, а не те жалкие крохи, какими его попотчевал капитан. Хорошо хоть, что лейтенант не стал ходить вокруг да около и спросил напрямик, чем подтвердил догадку Майкла: капитан действительно не стал вдаваться в подробности.
– Не могу знать, сэр, – доложил Купер.
Взгляд Шейбака из снисходительного моментально стал враждебным.
– Да неужели? – прошипел лейтенант.
Казалось, Барни достаточно небольшого усилия, чтобы превратить Майкла в горстку пепла, которую охотно раскидает по полям горячий июльский ветер. Оставаться наедине с Шейбаком было невыносимой пыткой, и Купер мысленно молил Бога, чтобы задняя дверь поскорей открылась и на крыльцо вернулись караульные, при которых лейтенант, надо думать, не решится донимать его вопросами о грядущей поездке в Иран. Но, как назло, солдаты не спешили высовываться наружу. Вероятно, именно Шейбак сказал им «погулять», чтобы переговорить с Майклом с глазу на глаз.
– Так и есть, сэр, – продолжал гнуть свою линию Купер. – Если не верите, позвоните капитану.
– Ловко ты все скидываешь на капитана-то! – презрительно фыркнул Барни. – Но мне как-то не очень верится, новичок, что ты даже не представляешь, зачем вы летите в Иран. Даже, я бы сказал, совсем не верится.
– Я сказал правду, сэр, – снова пожал плечами Купер. – Капитан может это подтвердить. Хотите – звоните ему.
– А знаешь, в чем на самом деле правда? – сощурившись, спросил лейтенант. – В том, что ты мне с самого начала не понравился, новичок. И я чем дальше, тем лучше понимаю, почему. Ты врешь, новичок. Врешь мне. Наверняка врешь другим. И мне начинает казаться, что и в плену ты никаком не был…
– Если честно, мне абсолютно наплевать, что вы, сэр, думаете, – разозлившись, процедил Майкл.
– Что ты сейчас сказал? – Глаза Барни превратились в две узкие щелочки.
Куперу не было страшно. С чего, в самом деле, ему бояться какого-то там лейтенанта, который, по сути, и власти-то над ним не имеет? И хоть изначально конфликтовать с Шейбаком он не хотел, но сегодняшний допрос буквально вывел Майкла из себя. Возможно, потому, что Барни будто нарочно бил по больным местам, упрекая «новичка» во лжи, нужда в которой угнетала и самого Купера уже полтора года. Знал бы Шейбак, как он мечтает снова быть Майклом Вихровым, снайпером с позывным Танго, который охотится за Черным Франсуа и его прихвостнями в горах Афганистана!.. Но открывать ему этот секрет Купер, конечно же, не собирался.
– Что мне наплевать, что вы думаете, – холодно повторил Майкл.
Руки лейтенанта сами собой сжались в кулаки, лицо побагровело от гнева.
– Да как смеешь ты так со мной разговаривать? – прошипел он, глядя на Купера сверху вниз.
«Интересно, осмелится ли он действительно завязать драку? – подумал Майкл. – Или поугрожает немного да с чувством выполненного долга уйдет в дом?»
К сожалению или к счастью, проверить, как оно будет, им не позволили: задняя дверь распахнулась, и наружу выскочил смешливый Айвен. Матушка, видимо, все-таки убедила его скинуть пропотевшие майку и шорты, однако клоунские кроссовки негритенок, судя по всему, решил затаскать до дыр. Барни и Майкл одновременно повернули головы и уставились на мальчишку, и тот слегка ошалел от такого пристального внимания. Застыв с улыбкой на губах, он посмотрел сначала на Шейбака, потом на Купера и осторожно поинтересовался:
– Я, наверное, не вовремя?
– Да нет, очень даже вовремя, – буркнул Барни и, одарив Майкла взглядом из разряда «сильно не радуйся, это еще не конец», скрылся в доме.
– Что это с ним, сэр? – недоуменно посмотрев ему вслед, спросил негритенок. – Вы с ним поругались, что ли?
– Не думаю, что люди, которые и так не ладят, могут друг с другом поругаться, – заметил Купер, хмуро наблюдая, как за Шейбаком закрывается дверь.
– И что за кошка между вами пробежала? – почесав в затылке, признался Айвен.
