– В какой-то степени, – согласилась она. – Пожалуй.
– Извините. Чудо – неправильное слово. Я просто хочу сказать, что справляемся мы неплохо. А значит, это не ад. У меня нет зависимости. Я хорошо себя чувствую. У меня есть эти прекрасные лошади, о которых я и мечтать не могла. Чтобы такая, как я, заботилась об этих животных? Да никогда в жизни. – Тиффани нахмурилась. – Я говорю только о себе, да? Я знаю, что вы потеряли многое. Знаю, что почти все здесь потеряли многое, а мне терять было нечего.
– Я рада за тебя. – Лайла говорила правду. Тиффани Джонс заслуживала лучшего.
9Они обогнули Мейлок и двинулись вдоль полноводной Доррс-Холлоу-стрим. В лесу стая собак собралась на пригорке, наблюдая за ними. Шесть или семь, овчарки и лабрадоры, с высунутыми языками, клубящимся паром дыханием. Лайла вытащила пистолет. Ее белая кобыла запрокинула голову, прибавила шагу.
– Нет, нет. – Тиффани протянула руку и почесала ухо кобылы. Ее голос был мягким, но ровным, не сюсюкающим. – Лайла не будет стрелять.
– Не будет? – Лайла следила за псом в середине, с жесткой серо-черной шерстью и разноцветными глазами, синим и желтым. Его пасть казалась особенно большой. Обычно Лайла не давала волю воображению, но тут подумала, что собака выглядит бешеной.
– Конечно, нет. Им хочется погнаться за нами, но мы не пойдем им навстречу. Не будем играть в погоню. Просто неспешно проедем мимо. – Тиффани говорила весело и уверенно. Лайла подумала, что даже если она не знала, что делает, то верила, что знает. Они проехали пригорок. Собаки не погнались за ними.
– Ты была права, – позже признала Лайла. – Спасибо.
– Пожалуйста, – ответила Тиффани. – Но я сделала это не для вас, шериф. Не обижайтесь, но я не позволю вам пугать моих лошадей.
10Они пересекли реку и миновали дорогу на плато, по которой первая экспедиция поднялась на гору, вместо этого придерживаясь более низкой местности. Спустились в лощину между тем, что осталось от Львиной головы, по левую руку и круто уходившим вверх склоном соседней горы по правую. Пахло металлом, и от этого запаха першило в горле. Из-под ног летели комья земли, стук копыт по камням гулко разносился в чаше, образованной высокими склонами.
В паре сотен ярдов от развалин тюрьмы они привязали лошадей и дальше пошли пешком.
– Женщина из какого-то другого места, – сказала Тиффани. – Было бы здорово.
– Точно, – кивнула Лайла. – Но будет еще лучше, если мы найдем живыми кого-то из наших.
Фрагменты кирпичной кладки, некоторые размером с фургоны для перевозки мебели, торчали из сползшей земли, как огромные кенотафы. И пусть они казались устойчивыми, Лайла легко могла представить, как рыхлая земля подается под их весом и они, набирая скорость, катятся вниз, к груде обломков на дне.
Здание тюрьмы добралось до дна и сложилось внутрь, образовав нечто похожее на пирамиду. Стойкость, с которой значительная часть тюрьмы выдержала скольжение по склону, вызывала изумление и отвращение, словно какой-то хулиган порушил кукольный домик. Стальная арматура торчала из бетона, комья земли со спутанными корнями лежали на обломках. По краям этой новой структуры зияли зазубренные бреши, ведущие в темное тюремное нутро. Повсюду валялись двадцати– и тридцатифутовые деревья, расколотые в щепки.
Лайла надела хирургическую маску, которую привезла с собой.
– Оставайся здесь, Тиффани.
– Я хочу пойти с вами. Я не боюсь. Дайте мне такую же. – Она протянула руку за маской.
– Я знаю, что ты не боишься. Просто хочу, чтобы кто-то вернулся домой, если эта хрень рухнет мне на голову, а ты ладишь с лошадьми. Я же – лишь бывший коп средних лет. Кроме того, ты живешь за двоих.
У ближайшего пролома Лайла остановилась, чтобы помахать рукой. Тиффани этого не увидела: она пошла назад к лошадям.
11Свет проникал в нутро тюрьмы через проломы в бетоне. Лайла обнаружила, что идет по стене, наступая на закрытые стальные двери камер. Все повернулось на девяносто градусов. Потолок находился справа, стена стала потолком, пол – левой стеной. Лайле пришлось наклонить голову, чтобы пролезть под открытой дверью камеры, висевшей, как крышка потолочного люка. Она слышала потрескивание, стук капель. Ботинки скрипели по камню и стеклу.
Дорогу перегородил завал из камней, покореженных труб, обрывков изоляции. Лайла посветила вокруг фонариком. На стене над головой увидела надпись красной краской: «Уровень А». Вернулась к открытой двери камеры. Подпрыгнула, схватилась за дверную раму, забралась в камеру. В противоположной стене увидела дыру. Осторожно пробралась к ней, присела и пролезла внутрь. Изломанный бетон зацепил рубашку на спине, ткань порвалась.
Лайла услышала голос Клинта, осведомлявшегося: а может – только может, пожалуйста, не обижайся, – пришла пора переоценить соотношение «риск – награда»?
Давай разберемся с этим, Лайла, почему нет? Риск в том, что ты все глубже забираешься в неустойчивые руины под неустойчивой горой. Опять же, нужно помнить о потенциально бешеных собаках неподалеку и беременной наркоманке, которая ждет – а может, уже и не ждет – с лошадьми. И тебе – опять же, я тебя не критикую, лишь излагаю факты – сорок пять. Всем известно, что для женщины лучший возраст ползать по опасным руинам – от конца подросткового периода до тридцати. Ты уже вышла из этой целевой группы. Все это складывается в значительный риск смерти, ужасной смерти или невообразимо ужасной смерти.
В следующей камере Лайле пришлось вскарабкаться на помятый стальной унитаз, потом ногами вперед проскользнуть в еще одну дыру в полу, который был правой стеной. Приземляясь, она чуть не подвернула лодыжку и схватилась за что-то, чтобы удержаться на ногах. Металл порезал ей руку.
Рана на ладони зияла красным зевом. Вероятно, требовалось наложить швы. Следовало вернуться, чтобы взять из аптечки мазь и бинт.
Вместо этого Лайла оторвала полосу материи от рубашки и обмотала руку. При помощи фонаря нашла еще одну красную надпись на стене: «Особо охраняемое крыло». Это радовало. Вроде бы именно здесь члены первой экспедиции увидели женщину в камере. Не радовало другое: новый коридор находился у нее над головой и вертикально уходил вверх. Хуже того, в углу Лайла увидела ногу, оторванную на пару дюймов выше колена. В штанине из зеленого вельвета. Когда первая экспедиция уходила из Дулинга, Нелл Сигер была в зеленых вельветовых брюках.
– Тифф я этого не скажу, – пробормотала Лайла. Собственный голос одновременно напугал и успокоил ее. – Незачем ей это знать.
Лайла
