– Прекрасно сохранился, – отметила Лайла.
Тиффани вопросительно посмотрела на нее.
– Ты про это? – Она указала на зверька.
– Нет. Про это. – Лайла похлопала по писсуару, звякнув обручальным кольцом о фаянс. – Пригодится для нашего музея. Мы назовем его «Музеем ушедших мужчин».
– Ха, – откликнулась Тиффани. – Вот что я тебе скажу: в этом гребаном месте жутко. И поверь мне, это не пустые слова, потому что я навидалась настоящих подземелий. Могу написать путеводитель по провонявшим потом, насквозь продуваемым, загаженным пещерам в Аппалачах, где варили мет, но здесь действительно неприятно. Я знала, что в мужских раздевалках мерзко, однако тут даже хуже, чем я могла себе представить.
– Может, раньше было лучше, – возразила Лайла… и сама себе не поверила.
Молотками и зубилами они сбили кодовые замки со шкафчиков. Лайла нашла остановившиеся часы, бумажники, набитые бесполезными зелеными бумажками и пластиковыми прямоугольниками, бессмысленные смартфоны с севшими аккумуляторами, кольца с ключами, поеденные молью брюки и сдутый баскетбольный мяч. Улов Тиффани был не намного лучше: почти полная коробочка «тик-така» и выцветшая фотография лысого мужчины с волосатой грудью, который стоял на пляже, держа на плечах смеющуюся маленькую дочь.
– Готова спорить, Флорида, – заявила Тиффани. – Туда они едут, если вдруг возникает охота к перемене мест.
– Вероятно. – Фотография напомнила Лайле о ее собственном сыне; она считала такие мысли контрпродуктивными, но ничего не могла с собой поделать. Мэри рассказала ей о Клинте, забаррикадировавшемся в тюрьме, и о Джареде, спрятавшем их тела (Наши другие тела, подумала Лайла) на чердаке демонстрационного дома дальше по улице. После Мэри появились еще две женщины, но ни одна ничего не знала о ее мужчинах, да и откуда? Джаред и Клинт находились на космическом корабле, улетавшем все дальше и дальше, за многие световые годы; со временем они покинут галактику, и это будет конец. Finito. Когда ей следует начать их оплакивать? Или она уже начала?
– Эй, не надо, – сказала Тиффани.
– Что?
Но Тиффани каким-то образом прочла ее мысли, увидела безнадежность и замешательство.
– Не забивай себе голову.
Лайла вернула фотографию в шкафчик и закрыла дверцу.
В спортивном зале наверху Тиффани предложила ей сыграть в «Лошадь». Призом служила почти полная коробочка «тик-така». Они накачали баскетбольный мяч. Ни у одной не было таланта к этой игре. Окажись здесь дочь Клинта, которая вовсе не была его дочерью, она бы с легкостью их обыграла. Тиффани подавала исключительно снизу, по-старушечьи, что Лайла находила раздражающе девчачьим, но милым. Без куртки беременность Тиффани была заметна.
– Почему Дулинг? Почему мы? Вот в чем вопрос. – Лайла побежала за мячом, который Тиффани закинула на пыльную трибуну справа от площадки. – У меня есть версия.
– Правда? Поделись.
Лайла бросила мяч с трибун. Он разминулся с кольцом на два автомобильных корпуса и запрыгнул на второй ряд противоположной трибуны.
– Слабовато, – заметила Тиффани.
– Кто бы говорил.
– Не спорю.
– У нас есть пара врачей и несколько медсестер. У нас есть ветеринар. У нас есть учителя. Кейли разбиралась в электричестве, и, хоть она и ушла, ее вполне заменила Магда. У нас есть плотник. У нас есть пара музыкантов. У нас есть социолог, которая уже пишет книгу о новом обществе.
– Да, а когда закончит, Молли напечатает ее ягодными чернилами, – фыркнула Тиффани.
– У нас есть вышедшая на пенсию профессор-инженер из университета. Портних, садовников и поварих – хоть пруд пруди. Дамы из книжного клуба проводят групповые встречи для обсуждения общих проблем, на которых женщины могут поговорить о том, чего им недостает, и хоть немного развеяться. У нас даже есть заклинатель лошадей. Понимаешь?
Тиффани достала мяч.
– Понимаю что?
– Мы – это все, что нам нужно, – ответила Лайла. Она спустилась с трибуны и, скрестив руки, встала на лицевой линии. – Вот почему нас выбрали. У нас есть все необходимые навыки, чтобы выжить.
– Хорошо. Возможно. Почему нет? По мне, звучит логично. – Тиффани сняла ковбойскую шляпу и начала обмахиваться. Услышанное ее явно забавляло. – Ты настоящий коп. Разгадываешь тайны.
Но Лайла еще не закончила.
– И как нам жить дальше? У нас уже есть первый ребенок. А сколько беременных женщин? Дюжина? Восемь?
– Не меньше десяти. Думаешь, достаточно, чтобы запустить новый мир, учитывая, что половина родит девочек?
– Не знаю. – Лайла дала волю воображению, раскраснелась от идей. – Но это начало, и я уверяю тебя, что есть криогенные центры с генераторами, которые запрограммированы работать и работать – и работают до сих пор. Чтобы их найти, придется отправиться в мегаполис, но, я уверена, это реально. Там будут образцы замороженной спермы. И этого будет достаточно, чтобы запустить мир, новый мир.
Тиффани надела шляпу, сдвинула на затылок, пару раз ударила мячом об пол.
– Новый мир, говоришь?
– Она могла так спланировать. Та женщина. Иви. Чтобы мы могли начать заново без мужчин, во всяком случае, на первом этапе.
– Райский сад без Адама? Ладно, шериф, позволь задать вопрос.
– Валяй.
– Это хороший план? То, что придумала для нас та женщина?
Справедливый вопрос, признала Лайла. Обитательницы Нашего Места постоянно обсуждали Иви Блэк. Слухи, возникшие в старом мире, перекочевали и в новый. Редкое Собрание проходило без упоминания ее имени (если это было ее имя). Она была дополнительным компонентом, возможным ответом на основополагающие вопросы, великие КАК и ПОЧЕМУ сложившейся ситуации. Они обсуждали вероятность того, что она больше чем женщина, больше чем человек, и общая убежденность в том, что в ней причина случившегося, росла.
С одной стороны, Лайла скорбела о потерянных жизнях – Милли, Нелл, Кейли, Джессике Элуэй и многим другим, – а также по историям и миру, которых лишились те, что продолжали жить. Их мужья и сыновья ушли. И все же большинство, в том числе и Лайла, не могли отрицать возрождения, которое проходило у них на глазах: к примеру, Тиффани Джонс с пухлыми щечками, чистыми волосами и вторым сердцем, которое билось под первым. В старом мире были мужчины, которые причиняли Тиффани боль, и сильную. В старом мире были мужчины, которые сжигали женщин, убивая их в обеих реальностях. Факельные бригады, так, по словам Мэри, их называли. Были плохие женщины и плохие мужчины; Лайла, которой довелось арестовывать и тех и других, могла это подтвердить. Но мужчины чаще дрались, чаще убивали. В этом полам никогда не стать равными: мужчины и женщины представляли разную опасность.
Так что да, по мнению Лайлы, возможно, это был хороший план. Безжалостный, но очень хороший. Мир, начало которому положат женщины, мог стать менее опасным и более справедливым. И все же…
– Я не знаю. – Лайла
