Спящие красавицы

вроде Иви Блэк никогда не существовало прежде. Нельзя починить молотком то, что лежит вне человеческого понимания, хотя Фрэнк Джиэри, Терри Кумбс и другие мужчины за стенами тюрьмы полагали, что им это по силам. Требовался иной подход. Это было очевидно Клинту – и должно было быть очевидно другим, потому что не все они были глупцами, но по какой-то причине другие этого не понимали, а значит, ему придется использовать свой молоток, чтобы блокировать их.

Они начали первыми! Как по-детски! И как правдиво!

Логика эта ездила кругами на ржавых, скрипучих колесах. Клинт несколько раз врезал кулаком по войлочной обивке, жалея, что это не человек. Он подумал о пиротерапии, лечении лихорадкой. В свое время она считалась последним словом медицины, но малярия – тяжелое лекарство. Иногда пиротерапия спасала пациентов, иногда убивала. Была ли Иви пиротерапевтом или пиротерапией? А может, и врачом, и лекарством одновременно?

Или, приказав Билли Уэттермору выстрелить в ногу члену городского совета Берту Миллеру, он самолично применил первую дозу?

11

Со стороны спортивного зала приближались шаги. Энджел как раз выходила из покинутой Будки со связкой ключей от камер. Она зажала их в правой руке, самый длинный торчал между указательным и средним пальцами. Однажды, на автомобильной стоянке в Огайо, она воткнула в ухо старому толстому ковбою заточенный ключ. Ковбой не умер, но ему не понравилось. Энджел в приступе доброты просто забрала у мужчины бумажник, дешевое обручальное кольцо, скретч-карты и серебряную пряжку ремня, но оставила ему жизнь.

Доктор Норкросс прошел мимо стеклянной стены Будки не останавливаясь. Энджел подумала о том, чтобы пристроиться сзади и порвать ключом яремную вену этому ненадежному лекарю. Идея ей понравилась. К сожалению, она пообещала Иви никого не убивать до рассвета, а рассердить ведьму Энджел боялась до смерти.

Поэтому позволила доктору пройти.

А сама направилась в крыло В, к камере, которая служила домом Море и Кейли. Один кокон, несомненно, с Морой, низкорослой и полной, лежал у края нижней койки. Ее принесли сюда после того, как она заснула в крыле А. Кейли лежала у стены. Энджел понятия не имела, что подразумевала Иви, говоря, что «их души мертвы», но полагала, что осторожность не повредит.

Она использовала кончик ключа, чтобы взрезать белый покров на голове Моры. Материал разошелся с негромким урчащим звуком, и появилось пухлое, краснощекое лицо Моры. Оно неплохо бы смотрелось на коробке какого-нибудь «домашнего» товара, из тех, что продавались в маленьких захолустных магазинах, скажем, «Кукурузного хлеба мамы Моры» или «Успокаивающего сиропа Данбартон». Затем Энджел одним прыжком ретировалась в коридор, готовая убежать, если Мора набросится на нее.

Женщина, лежавшая у края койки, медленно села.

– Мора?

Мора Данбартон моргнула. Посмотрела на Энджел. Ее глаза были совершенно черными. Мора высвободила из кокона правую руку, потом левую и сложила ладони на белом морщинистом животе.

Когда Мора несколько минут просидела не шевелясь, Энджел вновь вошла в камеру.

– Если ты бросишься на меня, Мо-Мо, я не просто сделаю тебе больно. Я тебя убью.

Женщина сидела, уставившись в стену черными глазами.

Энджел воспользовалась ключом, чтобы разрезать кокон на лице Кейли. И снова выскочила из камеры в коридор.

Процесс повторился. Кейли стянула с себя верхнюю половину кокона, словно платье, глядя на мир черными глазами без радужек. Женщины сидели плечом к плечу, клочья паутины прилипли к их волосам, подбородкам, шеям. Они напоминали призраков «Дома с привидениями» в дешевом передвижном парке аттракционов.

– Девочки, с вами все в порядке? – спросила Энджел.

Они не ответили. И, похоже, не дышали.

– Вы знаете, что вам надо делать? – спросила Энджел. Ее испуг пошел на убыль, но любопытство осталось.

Молчание. Ни единой мысли не отражалось в черных глазах. От женщин шел легкий запах свежевскопанной, влажной земли. Энджел подумала (и тут же пожалела об этом): Вот как потеют мертвые.

– Ладно. Хорошо. – Либо они сделают что-нибудь, либо нет. – Оставляю вас здесь, девочки. – Она хотела добавить что-нибудь обнадеживающее, например, «доберитесь до них», но решила воздержаться.

Энджел пошла в мебельный цех и использовала ключи, чтобы открыть шкаф с инструментами. Маленькую ручную дрель сунула за пояс, стамеску – в один носок, отвертку – в другой.

Потом легла под стол, глядя на темное окно в ожидании первых признаков рассвета. Спать ей совершенно не хотелось.

12

Нити кружились и переплетались на лице Джанетт, разделяясь, падая и поднимаясь, постепенно скрывая черты ее лица. Клинт опустился рядом с ней на колени, ему хотелось взять ее за руку, но он не решался.

– Ты была хорошим человеком, – сказал он ей. – Твой сын тебя любил.

– Она – хороший человек. Сын очень любит ее. Она не умерла – только спит.

Клинт подошел к камере Иви.

– Это вы так говорите, Иви.

Она села на койке.

– Вы выглядите так, будто у вас открылось второе дыхание, Клинт.

Чуть склоненная голова, блестящие черные волосы, скрывавшие половину лица, свидетельствовали о меланхолии.

– Вы все еще можете отдать меня. Но долго это не продлится.

– Нет, – сказал он.

– Ну и голос у того мужчины, которого вы велели подстрелить Уэттермору! Я услышала его даже здесь.

Она не подначивала, просто говорила.

– Людям не нравится, когда в них стреляют. Это больно. Может, вы этого не знали.

– Этим вечером было разрушено муниципальное здание. Те, кто это сделал, свалили вину на вас. Шериф Кумбс ушел. Фрэнк Джиэри утром поведет людей на штурм. Что-нибудь из сказанного мною удивляет вас, Клинт?

Нет.

– Вы отлично умеете добиваться своего, Иви. Впрочем, поздравлять вас я не собираюсь.

– А теперь подумайте о Лайле и остальных в мире за Деревом. Пожалуйста, поверьте мне, дела у них идут очень неплохо. Они строят что-то новое, что-то хорошее. И мужчины у них будут. Лучше здешних мужчин, с колыбели воспитанные женщинами в женском обществе, мужчины, которых научат понимать себя и понимать окружающий мир.

– Со временем их природа проявит себя, – возразил Клинт. – Мужское начало. Один поднимет кулак на другого. Поверьте мне, Иви. Перед вами человек, который знает.

– Так и будет, – согласилась Иви. – Но такая агрессия – не половая принадлежность, а человеческая природа. Если вы сомневаетесь в способности женщин к агрессии, спросите вашу дежурную Лэмпли.

– Сейчас она уже где-нибудь спит, – ответил Клинт.

Иви улыбнулась, словно ей было лучше знать.

– Я не настолько глупа, чтобы пообещать вам, что у женщин на той стороне Дерева будет утопия. Но у них будет лучший старт, а потому неплохой шанс на лучший финиш. На пути этого шанса стоите вы. Вы и только вы, из всех мужчин Земли. Я хочу, чтобы вы это знали. Если вы позволите мне умереть, эти женщины станут свободными, будут строить свою жизнь так, как им захочется.

– Как вам захочется, Иви. – Собственный голос показался Клинту хриплым.

Существо по ту сторону решетки кончиками пальцев принялось выбивать ритм по каркасу койки.

– Линни Марс