– Очень приятно, – отозвался Сашка. – А можно узнать, почему я здесь?
Офицер устроился в кресле, задумчиво огладил усики.
– Бояться я бы на твоем месте не стал, – сообщил он. – Ты не обвиняемый.
– Тогда кто? Свидетель? – Тут Сашка пожалел, что будущих проектировщиков буровых комплексов не учили юриспруденции от слова «никак», а болтовню Зои он слушал всегда вполуха.
Кому нужна унылая лабуда вроде процессуального права и Гражданского кодекса?
Едва вспомнил о Зое, как вернулось беспокойство – не позвонила бы она с перепугу его родителям. Мать, узнав, что сына забрали в полицию, точно расплачется, ну а отец… ему наверняка придется вызывать «Скорую», как в прошлом месяце, когда сеструха заявила, что валит из дома, и это в шестнадцать!
Не зря отца пять лет назад на пенсию списали да инвалидность присвоили.
– Точный ваш статус на данный момент я затрудняюсь определить. – Капитан развел руками. – Ограничимся термином «временно задержанный», а срок в ордере указан. Хотите чая?
– Но почему меня задержали? – спросил Сашка.
Но офицер, похоже, отвечать не собирался, а в ответе на собственный вопрос не очень-то и нуждался. Из ящика стола появилась чашка, вскрытая упаковка печенья, баночка с заваркой и сахарница, на тумбочке загудел, завибрировал небольшой чайник.
– Беспокоиться не надо, – приговаривал капитан, совершая манипуляции со всеми этими предметами. – Сейчас кипяточку плеснем, если меду надо, то у меня оставался. Погоди-ка…
Дверь открылась, и в кабинет шагнули двое.
Короткие стрижки, цепкий взгляд, оба невысокие, но жилистые, один смуглый, другой с родинкой на щеке.
– Это он? – спросил первый вместо приветствия.
– Да, – отозвался капитан, лицо которого в этот момент потеряло все дружелюбие.
– Ну так мы его забираем, – продолжил смуглый.
– Кто вы такие? Что вам от меня нужно? – спросил Сашка.
Считывать чужие данные можно даже с заблокированным имплантатом, но здесь он будто налетел на гладкую стену без единой трещинки: ни имен, ни должностей или званий.
– Не стоит бояться, гражданин Барсов, – сказал капитан. – Эти люди служат…
– Стоп! – прервал его тот, что с родинкой. – Он узнает в свое время. А пока рано. Многие знания – многие печали. Пошли, юноша.
– Куда? – Тут Сашка разозлился по-настоящему. – Кто вы такие? Что вам надо?! Отстаньте от меня!
Сначала полиция, а теперь вообще какие-то непонятные типы – нет, тут виной не разбитое окошко в общаге, и даже не та драка на первом курсе, когда один из драчунов загремел в больницу, а остальным грозили серьезные неприятности.
– Все узнаешь, – повторил тип с родинкой. – Небольшая поездка. Туризм.
– Я не поеду!
– Тогда мы потащим тебя силой. – Смуглый улыбнулся, взял Сашку за плечо, вроде бы аккуратно, не клещами, как сержант Гулиев, но от ключицы до самой кисти хлестнула такая боль, что Сашка едва не заорал.
– Пойдем, – сказал тот, что с родинкой. – Это не шутки. Поверь мне, юноша.
– Но… кто… вы? – Боль вроде схлынула, но в нервах остался ее блуждающий след.
По лицам Сашка понял, что ответа не получит.
Он встал, опустив голову, побрел к двери так, будто окончательно и бесповоротно сломан. Мелькнула мысль, что это сон, ее сменила обида – все его предали, начиная с полиции, которая вроде как призвана оберегать граждан империи от разных злобных типов…
Но подобные глупости отступили перед волной железной решимости.
Он не марионетка, он не позволит двигать себя по доске словно пешку, и если его пытаются лишить свободы, то это значит, что он постарается вернуть ее собственными усилиями.
Смуглый шагал чуть впереди, тот, что с родинкой, двигался сзади, и на Сашку они вроде бы не смотрели, но он понимал, что за ним следят, фиксируют каждое движение.
Поэтому первый раз он сунул руки в карманы еще на пороге капитанского кабинета. Тут же вытащил обратно – нервный, суетливый жест испуганного «юноши». Повторил на лестнице, затем в вестибюле, и к этому моменту его конвоиры привыкли, перестали напрягаться.
Они покинули здание через боковой вход и зашагали к стоянке.
Сашка нащупал в кармане ключи – увы, придется с ними расстаться, но свобода важнее. Выдернул руку и швырнул их в ближайший автомобиль, прямо в лобовое стекло. Взвыла сигналка, конвоиры на миг отвлеклись, а он рванул прочь.
Лыжным двоеборьем он занимался десять лет, кмс получил не за красивые глаза и в спринте мог поспорить с легкоатлетами. Стрелять они не будут, шокер бьет на пять ме…
Довести мысль до конца Сашка не смог, получил удар в спину и кувырнулся вперед. Едва успел выставить руки, ободрал локоть об асфальт, зубы клацнули с такой силой, что окажись меж них язык – откусил бы начисто.
На ноги его подняли одним легким рывком, словно упавшего с велосипеда ребенка.
– А вот это зря, юноша. – Судя по голосу, тип с родинкой даже не запыхался. – Опрометчиво.
И Сашку вновь повели к машине, на этот раз придерживая за плечи.
Прошлое
В первый момент он не верит собственным ушам.
Он ждет вопроса о комплексах ПКО нового образца, которые вот-вот будут развернуты на Луне, о бюджете второй марсианской базы, что проходит утверждение в императорском совете, о секретных переговорах с Южной Африкой или о планах экономического давления в Азии…
– Кто будет следующим императором? – повторяет голос за светом. – Мы все знаем. Величество, которое я не могу назвать своим, болеет и не протянет больше года. Согласно своду законов оно должно назвать преемника, а он до сих пор не объявлен. Поэтому мы слушаем вас, Станислав Петрович.
– Я не знаю, – говорит он.
– Неверный ответ.
На этот раз он не видит нейроконнектора, лишь ощущает касание, а затем боль, такую, словно его разрывают на тысячи кусков, склеивают и разрывают вновь, склеивают и разрывают…
Если верить имплантату, то длится она пять секунд, если себе – целую вечность.
– Это всего лишь первая фаза, – сообщает голос. – Дальше будет лишь хуже, ха-ха.
– Послушайте. – Язык повинуется с трудом,
