— Здравствуйте, молодой человек, — раздался за спиной уверенный низкий бас.
Я обернулся и увидел вышедшего из здания, по-видимому, правления, мужчину около пятидесяти лет, крепкого, здорового, этакого сибиряка классического, с широкой лопатообразной бородой.
— Здравствуйте.
— Какими судьбами к нам?
— Да, вот, ехал мимо. Не мог не остановиться, увидев всё это, — я сделал круговое движение кистью.
— А что вас удивило?
— Как что? Везде, где бы я ни был, зомби уничтожают. А тут для их для чего-то собираете.
— Их нельзя уничтожать. И зомби их называть неправильно. Это заблудшие.
— Куда и откуда они заблудшие? Ничего не понимаю.
— Вам стоит зайти ко мне. Посидим, чаю попьём, пообщаемся. Меня, кстати, Антоном кличут.
— Сергей. Очень приятно.
Мы прошли в здание правления, расположились в довольно уютном кабинете и Антон, поставив на печку чайник, стал доставать из шкафа сахарницу, вазочку с вареньем и тарелочку с печеньем явно местного производства. На каждой печенюжке был оттиск православного восьмиконечного распятия. Интересная деталь. Вскоре чайник уютно засвистел, Антон заварил чай и уселся за стол напротив меня. Чай был на удивление ароматным и вкусным, варенье из крыжовника тоже было отличным, да и печенье очень неплохим оказалось. За чаем разговорились, и я действительно узнал много интересного.
Толик был старостой этого посёлка, однако эта должность была, скорее, хозяйственной. Он присматривал за порядком, планировал расходы и следил за использованием продуктов общины. Да-да. Именно общины, потому что в этом посёлке засела действительно религиозная община. Секта, проще говоря. И лидер этой секты некий преподобный Варсонофий, который объявился в посёлке вскоре после начала катастрофы. Вообще, катастрофа, можно сказать, пощадила этот населённый пункт, затронув только половину посёлка. С заражёнными справились довольно быстро. Убивать не рискнули, не зная, что вообще творится, а просто согнали их на гумно и приставив охрану. Вот тут и появился Варсонофий. По всей видимости, он обладал неслабым даром убеждения, раз сумел убедить всё выжившее население посёлка в том, что зомби, это люди, страдающие за грехи всего человечества, заблудшие, одним словом, и только молитвы могут излечить их. Короче, нужно вымолить у Господа прощение и тогда всё будет хорошо.
— Тебе стоит побывать на мессе, — заявил Антон, видя мой скепсис. — Послушаешь проповедь и сам всё поймёшь.
А почему бы и нет? Тем более, что староста пригласил меня погостить в посёлке пару дней. Типа присмотреться и, может, даже остаться здесь. Ну, послушаю этого преподобного. Хоть развлекусь.
Месса началась ближе к вечеру, когда лёгкие сумерки уже упали на посёлок. В отсветах двух больших костров толпа нетерпеливо ворочалась, ожидая проповеди. Рядом, в загоне, мрачным недобрым морем колыхалась толпа зомби. Наконец, по толпе пронёсся вздох обожания и к кресту вышел преподобный. Зрелище, скажу я, впечатляющее. Среднего роста, с всклокоченными волосами, редкой бородёнкой и воспалёнными глазами, фанатично горящими на худом измождённом лице. Одет он был в длинный мешок из рогожи с вырезанными отверстиями для рук и головы, перепоясанный пеньковой витой верёвкой, ветхие джинсы, разваливающиеся стоптанные кроссовки. На шее, на простой верёвке висело достаточно большое деревянное распятие, явно откуда-то скрученное, судя по технологическим отверстиям, при помощи которых оно крепилось к какой-то плоскости.
Варсонофий повернулся к кресту, бухнулся на колени и размашисто трижды перекрестился.
— Братия и сестры! — раздался над площадью его бархатный баритон. — Дозвольте мне, недостойному, поговорить с вами.
— Дозволяем, — нестройно ответила паства.
— Я хочу сегодня поговорить с вами об отце нашем всемогущем, о Господе Боге и о его терпении. Мы были созданы по Его образу и подобию из тлена и праха. В нас была вложена частица духа Божьего и по Его великому замыслу мы предназначены для воплощения Божьего промысла. Однако не оценили мы его великого дара. Слишком слабы мы оказались, и слишком сладок для нас оказался грех. Соблазн смертельного врага человечества, мерзкого сатаны слишком сильно опутал наши души, отвратив от Господней благодати. Священные тексты донесли до нас историю о Великом Потопе, уничтожившем всё живое на земле. Только единственный праведник, который сохранил в душе Божий огонь, был спасён. Только ему было дозволено подняться со своей семьёй в ковчег, взять животных, птиц и других тварей земных и выжить в этом потопе. И только схлынула вода, только праведник Ной стал обживаться на обновлённой земле, снова случилось святотатство. Выпил Ной вина со своего виноградника и упал в своём шатре, уснув в неподобающем виде и выставив напоказ свой срам. И вошёл в шатёр сын его Хам и стал он насмехаться над отцом. Услышали это двое других сыновей Сим и Иафет, вошли они в шатёр и, пряча глаза, чтобы не увидеть срам отца, накрыли его. Вот на чём я хочу остановиться. Только недавно закончилась катастрофа, уничтожившее человечество за грехи его, и уже нашёлся опять святотатец, который вновь нарушил Господни заповеди об уважении к родителю своему. Видите, насколько прочно греховное сидит в душе нашей. Даже страшные смерти и потрясения не могут искоренить это губительное стремление к сладости греха. Сейчас мы снова наблюдаем катастрофу, которую сотворил господь в наказание за наши поступки. Слишком много мы стали грешить в повседневной жизни. Слишком легко мы переступаем через заповеди, посланные нам Отцом нашим. Даже Господь обладает способностью к раскаянию, ибо, увидев последствия Великого Потопа, Он раскаялся и пообещал, что больше не станет уничтожать человечество. Чем мы отплатили за Его безмерную доброту? Последовали ли мы Его примеру, от всей души раскаявшись в своих прегрешениях? Нет. Творя молитвы нечестивыми губами, мы упорно лукавим, цепляясь за греховные блага и соблазны. Посмотрите туда. Там стоят такие же братия и сестры. Господь, отняв у них разум, показал нам, что может произойти с человеком, если душа его не обращена к свету. Но ничего ещё не потеряно. Мы должны молиться. Усердно и искренне, чтобы заслужить прощение. И тогда простит нас Отец наш и вернёт разум братиям и сестрам нашим. Молитесь! И чем искренней будет ваша молитва, тем быстрее мы заслужим прощение.
Речь
