— Пойдем обедать, малыш!
— Что — опять есть?
— Да, опять. Немного непривычно, а? Но ведь ты живешь среди артистов. Здесь господствуют самые что ни на есть буржуазные обычаи. Даже между обедом и ужином сервируется полдник — кофе с пирогом.
— Ну прямо страна молочных рек с кисельными берегами! — Керн выполз из-под гондолы, влекомой китом.
— Господи Боже мой! — сказал Керн. — В последнее время все идет так хорошо, что я начинаю пугаться. Сначала сплошное везение в Праге, а теперь и в Вене. Вчера я не знал, где переночую, а сегодня у меня и работа, и квартира! Да еще обедать зовут! Прямо не верится!
— А ты верь! — ответил Штайнер. — Не раздумывай, принимай все, как оно есть. Старый девиз странствующих людей!
— Надеюсь, это продлится еще хоть немного!
— Это продлится еще по крайней мере три месяца, — сказал Штайнер. — Пока не наступят холода.
Лило поставила на траву перед фургоном шаткий столик. Потом принесла большую миску с овощным супом и мясное блюдо. Все сели обедать. Был светлый день. В воздухе уже чувствовалось легкое дыхание надвигающейся осени. На лужайке среди развешанного на веревках белья порхали желто-зеленые бабочки.
Штайнер потянулся, широко раскинув руки.
— Здоровая пища, здоровая жизнь!.. А теперь встали и пошли в тир.
Он показал Керну винтовки и научил, как их заряжать.
— Есть два типа стрелков, — сказал он. — Честолюбивые и жадные.
— Как и в жизни, — буркнул проходивший мимо директор Потцлох.
— Честолюбивые стреляют по картам и номерам, — продолжал свои пояснения Штайнер. — Эти не опасны. Жадные — те всегда хотят что-нибудь выиграть. — Он показал на этажерки у задней стенки тира. Они были уставлены плюшевыми мишками, куклами, пепельницами, бутылками с вином, бронзовыми фигурками, предметами домашнего обихода и тому подобными вещами.
— Они обязательно хотят выиграть то, что стоит на нижних полках. Но если клиент набрал пятьдесят очков, то он автоматически перекочевывает на верхние этажи, а там каждая вещь стоит уже десять шиллингов и больше. Вот тут-то и надо зарядить винтовку одним из оригинальных волшебных патронов директора Потцлоха. Они выглядят точно так же, как и остальные. Вот они — лежат с этой стороны. Стрелок, конечно, удивляется, когда вдруг начинает попадать только в двойку или в тройку. А все очень просто — в эти патроны заложено чуть меньше пороху, понимаешь?
— Понимаю.
— И главное, молодой человек, никогда не меняйте винтовку! — заявил директор Потцлох, снова оказавшийся сзади. — Насчет винтовок все они очень недоверчивы, а на патрон внимание не обращают. И потом — соблюдайте принцип равновесия! Клиент все-таки должен что-то выиграть. А нам нужно что-то заработать. И то и другое надо как-то уравновесить, так сказать, сбалансировать! Если вам это удается, значит, вы — истинный знаток жизни! Говорю это без преувеличений! Если же какой-нибудь клиент стреляет у нас особенно часто, то его, конечно, можно допустить и на верхнюю полку этажерки.
— Кто распатронил пять шиллингов, тот вправе выиграть одну из бронзовых богинь, — сказал Штайнер. — Ее стоимость один шиллинг.
— Молодой человек, — сказал Потцлох, и в голосе его внезапно зазвучала патетическая угроза, — считаю нужным сразу же обратить ваше внимание на главный выигрыш. Запомните: он не-вы-и-гры-ва-ем! Понимаете? Это — принадлежащая мне лично вещь! Из моей квартиры! Это шедевр! — Он указал на серебряную корзину для фруктов с двенадцатью серебряными тарелочками и соответствующим числом приборов. — Умрите, но не давайте никому выбить шестьдесят очков. Обещаете?
Керн пообещал. Потцлох вытер пот со лба и поймал на лету пенсне.
— От одной этой мысли меня в жар бросает! — пробормотал он. — Жена убьет меня! Просто убьет! Это наследственная фамильная реликвия, молодой человек! — закричал он. — Наследственная реликвия! И это в наше-то время, когда утрачены все традиции! Знаете ли вы, что такое наследственная реликвия?.. Ах, оставьте, вы этого не знаете…
Он умчался, как ракета. Керн посмотрел ему вслед.
— Все это не так уж страшно, — сказал Штайнер. — Наши винтовки были изготовлены еще во времена осады Трои. А кроме того, если станет очень туго, Лило всегда поспешит тебе на помощь.
Они перешли к «Панораме всемирных сенсаций». Павильон, к которому вели три широкие ступени, пестрел плакатами. Впереди помещалась кассовая будка в виде китайской пагоды — выдумка Леопольда Потцлоха. Штайнер показал на плакат с изображением мужчины, из глаз которого сыпались искры.
— «Альваро — чудо телепатии». Это я, малыш. А ты будешь моим ассистентом.
Они вошли в павильон, где царил полумрак и пахло прелью. Пустые стулья, беспорядочно составленные в ряды, казались призраками. Штайнер поднялся на сцену.
— Итак, слушай! Один из зрителей прячет у другого какой-нибудь предмет: чаще всего пачку сигарет, спички, пудреницу и, как ни странно, булавки. Одному Богу известно, где это они вечно раздобывают булавки! Я должен найти спрятанное. На сцену приглашается какой-нибудь особенно заинтересованный зритель, я хватаю его за руку и стремительно направляюсь в публику. Если этот зритель — ты, то ты просто ведешь меня куда надо. Чем крепче ты сжимаешь мою руку, тем ближе я от спрятанного предмета. Легкое постукивание средним пальцем означает, что я у цели. Это просто. Я ищу до тех пор, пока ты стучишь. Поднимая или опуская руку, ты указываешь, искать ли мне выше или ниже.
Дверь шумно распахнулась, и в павильон вошел директор Потцлох.
— Ну как, осваиваете дело?
— Мы как раз хотим порепетировать, — ответил Штайнер. — Садитесь-ка, директор, и спрячьте что-нибудь. Есть у вас при себе булавка?
— Конечно, есть! — Потцлох отвернул лацкан пиджака.
— Вот видишь, и у него есть булавка! — Штайнер отвернулся. — Спрячьте ее, шеф! А ты, Керн, поднимись на сцену, возьми меня за руку и веди.
Леопольд Потцлох взял булавку и, коварно оглянувшись, вонзил ее в подошву туфли.
— Давайте, Керн! — скомандовал он.
Керн поднялся на сцену, взял Штайнера за руку и подвел его к Потцлоху. Штайнер принялся искать.
— Я боюсь щекотки, Штайнер, — фыркнул Потцлох и тут же взвизгнул.
Через несколько минут Штайнер нашел булавку. Они повторили эксперимент еще два-три раза. Керн заучил все условные знаки. Время розыска все больше сокращалось. Спичечный коробок Потцлоха был обнаружен совсем скоро.
— Неплохо, — сказал Потцлох. — Потренируйтесь после обеда еще немного. Но главное вот в чем: если вы выступаете как зритель, то вы обязаны как следует «колебаться»! Иначе публика почует неладное. Понимаете, вам обязательно надо «колебаться»! Ну-ка, Штайнер, вызовите зрителя, я покажу Керну, как это делается.
Он сел на стул рядом с Керном.
Штайнер поднялся на сцену.
— А теперь, — рявкнул он громовым голосом зазывалы, — попрошу кого-нибудь из почтеннейшей публики соблаговолить подняться
