В полдень китолов находился уже в водах залива Каро, образованного с одной стороны венесуэльским берегом, а с другой – полуостровом Парагуана.
Гамбуржец, продолжавший сидеть у руля и ориентировавшийся по карманному компасу, направил лодку к мысу Кардон, уже маячившему на горизонте.
Залив был пустынен. Испанские корабли редко отваживались заплывать так далеко, боясь угодить в лапы к грозным пиратам с Тортуги. Они оставляли хорошо защищенные порты, только если плыли не в одиночку или, по крайней мере, в сопровождении высокобортных кораблей.
Весь день китолов шел все дальше на север, пользуясь попутным ветром и довольно спокойным морем. К закату солнца он подошел к бухте Амней, в то время совершенно необитаемой и редко посещаемой кораблями, искавшими в ней убежища лишь от сильных бурь.
– Приехали, – сказал Кармо, обращаясь к дону Рафаэлю.
Несчастный плантатор, рта не разевавший после завтрака, глубоко вздохнул и ничего не ответил.
Проскользнув мимо подводных камней, едва выглядывавших из воды, шлюпка через несколько минут смело ринулась в бухту, в глубине которой виднелись какие-то темные силуэты с мачтами и реями.
– Что это? Корабли? – спросил, бледнея, дон Рафаэль.
– Это флот капитана Моргана, – ответил Кармо.
– Даже флот?
– Да, и он готов помериться силами с фортами Маракайбо.
– К кораблю адмирала, – приказал он затем, обращаясь к Ван Штиллеру.
За скалистым утесом неожиданно возник огромный фрегат, преграждавший путь к другим кораблям, стоявшим на якоре в бухте.
– Эй! – крикнул Кармо, сложив рупором руки.
– Кто там? – донесся голос с корабля.
– Береговые братья – Кармо и Ван Штиллер. Спустите лестницу.
Китолов подошел с правого борта к кораблю и пришвартовался к веревочной лестнице, которая тут же была спущена вахтенными.
– Мужайтесь, сеньор, и вперед! – сказал Кармо, развязывая веревки, которыми были спутаны ноги плантатора.
– Да, навстречу смерти, – мрачно пошутил дон Рафаэль.
Несмотря на дрожь в коленках, бедняга уцепился за лестницу и после бесконечных и все более глубоких вздохов очутился на флагмане пиратского флота. Плантатора окружили вооруженные до зубов люди с фонарями в руках и тут же принялись разглядывать его с нескрываемым любопытством.
– Где капитан? – спросил Кармо.
– У себя в каюте.
– Посветите нам. Пойдемте, сеньор, и не тряситесь так сильно.
Он взял плантатора под руку и, то подталкивая, то волоча его за собой, довел до капитанской рубки и вошел с ним в освещенный серебряной лампой салон с развешанным на стенах холодным и огнестрельным оружием.
За столом сидел вальяжный мужчина средних лет, скорее низкого, чем высокого роста, отличавшийся крепким телосложением. У него были живые черные глаза. С большим вниманием он рассматривал лежавшие перед ним морские карты.
При виде обоих мужчин он пружинисто привстал со стула:
– Кого ты привел, мой храбрый Кармо?
– Человека, сеньор, который может поведать все, что вы пожелаете узнать о дочери пьемонтского кавалера.
Нежданная радость на миг осветила гордые черты грозного корсара.
– Она ведь там? – спросил он Кармо.
– Да, капитан.
– В руках у испанцев?
– В плену у губернатора.
– Спасибо, Кармо. Выйди и оставь меня с этим человеком.
4
Морган
Морган после исчезновения своего командира – Черного Корсара – не оставил Мексиканский залив и флибустьеров с Тортуги.
Обладавший необычайной душевной силой, выдержкой, смелостью и широким взглядом на жизнь, Морган не замедлил выделиться среди Береговых братьев. Те вскоре заметили, что этот человек способен повести их на великие подвиги.
Оставаясь владельцем еще приличного состояния, он собрал оставшихся в живых моряков с «Молниеносного» и немедленно отправился в море. Вначале он довольствовался нападением на одинокие суда, без сопровождения пустившиеся в плавание по водам Гаити и Кубы.
Промысел этот, скорее опасный, чем прибыльный, длился несколько лет с переменным успехом, пока Моргану не предложили возглавить эскадру из двенадцати больших и малых кораблей с экипажем в семьсот человек и провести ряд крупных операций, чтобы нанести урон испанцам.
Морган давно ждал случая для осуществления своих грандиозных планов. Он тут же отплыл с Тортуги, заявив, что идет на штурм Пуэрто-дель-Принсипе, одного из самых богатых, хотя и лучше всех защищенных городов Кубы.
Один из испанцев, находившихся в плену на его корабле, с отчаянной смелостью бросился в море и, сумев доплыть до берега, предупредил губернатора о грозящей городу опасности.
Под рукой у губернатора было восемьсот солдат, и он знал, что может рассчитывать на поддержку населения.
Тогда он двинулся на корсаров и завязал с ними отчаянный бой, но спустя четыре часа солдаты обратились в бегство, оставив на поле битвы три четверти войска убитыми и ранеными.
Сам губернатор пал в сражении.
Ободренный победой, Морган напал на город и, несмотря на сопротивление граждан, овладел им и предал разграблению. Однако захватил он немного: жители успели спрятать в лесах лучшее из того, что имели.
Узнав из перехваченного письма, что крупный отряд испанцев вышел из Сантьяго, чтобы изгнать захватчиков из города, флибустьеры накинулись на своего предводителя. Его стали обвинять в том, будто он втянул их в опасное и малоприбыльное дело.
Между французами и англичанами – экипажи кораблей вербовались среди тех и других – вспыхнула ссора. Первые покинули Моргана; вторые, располагавшие восемью кораблями, поклялись, напротив, что последуют за ним в огонь и воду.
В то время много было толков о сокровищах Портобелло, одного из самых богатых городов Центральной Америки, нажившегося на ограблении Панамы. Но он лучше всех был укреплен и находился под надежной охраной. В голове бесстрашного Моргана возникла идея: внезапно напасть на город и овладеть им с ходу.
Эта мысль показалась настолько дерзкой флибустьерам, что они лишь качали головой, когда Морган делился ею с ними.
– Не важно, что нас мало, – заявил отважный корсар, – зато велика наша доблесть.
Как было не поддаться обаянию этого человека? И корсары, поверив в способности своего адмирала, подняли паруса и двинулись к Портобелло.
Ночью Морган бросил якорь в нескольких милях от города. Оставив на кораблях небольшую охрану, флибустьеры на шлюпках тихонько подошли к фортам.
Четверо моряков, высланные на разведку, захватили испанского часового и привели к Моргану, которому удалось «выжать» из него сведения, необходимые для организации штурма.
Затем часового отвели к одному из фортов, где он призвал гарнизон сдаться, если испанцы не желают расстаться с жизнью.
В Портобелло были две крепости, считавшиеся неприступными.
