Морган хлопнул в ладоши, и в дверях появились Кармо и Ван Штиллер, которые, должно быть, далеко и не уходили.
– Отведите этого человека на палубу, – сказал Морган.
– Что вы хотите со мной сделать, сеньор? – взмолился дон Рафаэль. – Я маленький беззащитный человек.
– Скоро узнаете.
Флибустьеры подхватили плантатора под руки и повели его на палубу. Морган шел следом.
Увидев капитана, стоявшие на страже моряки прибежали с фонарями.
– Спустите петлю с бизань-мачты, – шепнул им Морган.
Один из моряков быстро поднялся по линю к парусам.
– Будете говорить? – спросил Морган, обращаясь к пленнику, приставленному к бизань-мачте.
Дон Рафаэль ничего не ответил. В нем проснулась гордость испанца, и он почувствовал, что не способен на предательство. Но когда сверху тихо спустился трос и Кармо по знаку Моргана накинул петлю на шею плантатору и стал потихоньку ее затягивать, у него подкосились ноги и он издал ужасный крик.
– Тяни! – крикнул Морган.
– Нет… нет… я скажу все! – завопил плантатор, схватившись руками за шею.
– Как видите, я умею убеждать людей, – сказал флибустьер.
– В городе шестьсот солдат, – поспешно проговорил дон Рафаэль.
– Правда ли, что форт на мысу считается неприступным?
– Говорят, да.
Морган пожал плечами:
– В Портобелло тоже считали, что живут за каменной стеной, и все же мы их одолели. Вы уверены, что дочь Черного Корсара в городе?
– Наверняка.
– Этой ночью вы вернетесь в Маракайбо и передадите письмо губернатору. Помните, я сумею вас отыскать и воздать по заслугам, если вы не исполните мое приказание. Подать лампу.
Вырвав страничку из записной книжки, Морган вынул карандаш из кармана и, прислонившись к стене, написал несколько строк.
– Запомните хорошенько что тут написано, – сказал он, обращаясь к дону Рафаэлю. – Если потеряете записку, повторите губернатору все слово в слово.
Господину губернатору Маракайбо. Даю Вам двадцать четыре часа на освобождение и выдачу мне дочери кавалера ди Вентимилья и герцогини Ван Гульд, отец которой был в свое время губернатором Маракайбо и испанским подданным.
В случае неповиновения я сровняю с землей Ваш город, а если понадобится, то и город Гибралтар.
Вспомните, на что были способны восемнадцать лет назад флибустьеры, которых вели в бой Черный Корсар, Пьетро Олоне и Мигель Баск.
Морган, адмирал эскадры с Тортуги– Кармо, – распорядился затем он энергично, – вели опустить на воду шлюпку с восемью гребцами и поднять на ней белый флаг. Они отвезут этого сеньора в Маракайбо.
– Мне с Ван Штиллером сопровождать?
– Вам надо отдохнуть, оставайтесь на борту. Ступайте, сеньор, и помните, что ваша жизнь висит на волоске. От вас самого зависит теперь ее спасение.
С этими словами Морган вернулся к себе в каюту, а бедняга-плантатор спустился в шлюпку.
5
Взятие Маракайбо
По прошествии двадцати четырех часов на пиратские корабли, все еще стоявшие на якоре, не поступило никаких известий, но что хуже всего – не вернулась и шлюпка, хотя море по-прежнему оставалось спокойным и дул попутный ветер.
Глубокое волнение охватило корсаров, составлявших пиратский флот. Они боялись, что испанцы в Маракайбо не посчитались с белым флагом, поднятым на шлюпке, как это не раз случалось в прошлом.
Даже Морган, обычно спокойный, стал обнаруживать признаки явного раздражения – все время хмурил лоб и нетерпеливо расхаживал по палубе.
Кармо и Ван Штиллер были прямо-таки вне себя.
– Их схватили и повесили, – повторял первый. – Никакого уважения к нашим парламентариям. А ведь мы воюющая сторона, поскольку Испания ведет войну с Францией и Англией.
– Капитан за них покарает, дружище Кармо, – успокаивал гамбуржец.
Прошло еще двенадцать часов в бесполезном и нетерпеливом ожидании. Морган с согласия Пьера Пикардийца, своего помощника по командованию эскадрой, собирался уже отдать приказ о снятии с якоря, но тут в лучах заходящего солнца появилось утлое каноэ с каким-то человеком, тщетно старавшимся направить свою ладью в узкую бухту.
Навстречу ему была выслана шлюпка с двенадцатью матросами, и через двадцать минут усталый гребец предстал перед Морганом на адмиральском корабле.
Узнав в нем одного из восьми флибустьеров, которым было поручено препроводить плантатора в Маракайбо, моряки не смогли сдержать возгласов удивления и ярости.
– Где твои товарищи? – спросил Морган после того, как несчастный, едва державшийся на ногах, опрокинул чашу с ромом.
– Повешены, капитан, – ответил флибустьер. – Висят на семи виселицах, воздвигнутых на Пласа-Майор, на том самом месте, где восемнадцать лет назад висел Красный Корсар, брат кавалера ди Вентимилья.
В глазах адмирала сверкнула молния.
– Повешены! – вскричал он ужасным голосом.
– По приказу губернатора.
– Невзирая на белый флаг?
– Его тут же растоптали, едва мы сошли на берег как парламентарии.
– И вы не сопротивлялись?
– Сначала нам предложили сдать оружие, пообещав уважать нас как посланцев мира.
– Сволочи!.. А тебя почему отпустили?
– Отвезти ответ губернатора.
– Он с тобой?
– Вот, – сказал флибустьер, вынимая из-за пояса записку.
Выхватив ее из рук, Морган впился в нее глазами. В записке было всего две строчки:
Жду в Маракайбо флибустьеров с Тортуги, чтобы повесить их всех до единого.
Губернатор МаракайбоМорган разорвал в гневе записку, а затем, обратившись к моряку, спросил:
– А о дочери Черного Корсара он ничего не сказал?
– Да, пускай-де забирает, если рук хватит.
– И заберем, – отрезал Морган.
Затем громовым голосом, донесшимся до моряков с остальных кораблей, воскликнул:
– Поднять якоря и паруса. Завтра к вечеру Маракайбо будет в наших руках.
– В Маракайбо!.. В Маракайбо!.. – донесся в ответ мощный гул голосов.
Через полчаса все восемь кораблей вышли из бухты и направились к заливу Маракайбо.
Корабль Моргана «Молниеносный», названный так в честь прославленного корабля Черного Корсара, шел во главе эскадры.
Это был трехмачтовый фрегат, крупнее других по размерам, вооруженный тридцатью шестью крупнокалиберными пушками, среди которых было несколько для ближнего боя. Экипаж его состоял из восьмидесяти человек, не боявшихся ничего на свете.
Остальные корабли – почти сплошь каравеллы, захваченные у испанцев, но вооруженные многочисленными пушками, камнеметами и мортирами, – следовали за ним сдвоенной колонной, держась на расстоянии пятисот – шестисот метров друг от друга, дабы иметь достаточно места для маневра, не рискуя столкнуться.
Все шли с потушенными огнями. Несмотря на новолуние, ночь была светла, ибо воздух в тропиках и на экваторе отличается
