Морган, стоявший на капитанском мостике, внимательно вглядывался в горизонт: на днях ему сообщили, что три крупных испанских корабля отплыли с Кубы, чтобы отыскать и разгромить его, прежде чем он посягнет на города континента.
Рядом с ним стоял его верный друг Кармо. Время от времени они перебрасывались словами.
– Что-то меня одолевает сомнение, – промолвил Кармо.
– Какое?
– Не воспользуется ли нашим промедлением губернатор, знающий, куда и когда мы направляемся, чтобы упрятать дочь нашего друга в надежное место.
Глубокая морщина обозначилась на лбу Моргана.
– Если я не найду девицу, – сказал он угрожающе, – то не дам и пиастра за шкуру любого испанца из Маракайбо. Ты знаешь, я не уступаю в вежливости кавалеру ди Вентимилья, но могу быть безжалостным и жестоким, как Пьетро Олоне, самый кровавый и беспощадный пират с Тортуги.
– Этот подонок-губернатор, о жадности которого я наслышан, в свое время был дружком Ван Гульда, тестя кавалера ди Вентимилья. Он способен отправить дочь Черного Корсара куда-нибудь подальше.
– Это ему дорого обойдется! Я поступлю с ним покруче, чем Черный Корсар с герцогом. Живым он от меня не уйдет.
– Эх, сообщи нам дочь нашего старого предводителя о своем прибытии в Америку, испанцам бы ее не видать. Самые славные флибустьеры с Тортуги сочли бы за честь взять ее под свою защиту. Странно, почему она не вспомнила, что у ее отца столько верных друзей на Тортуге, где ему и по сей день принадлежит дом с поместьем, которым я семнадцать лет управляю один.
– Может, она хотела сделать нам сюрприз, и, не попадись навстречу испанский фрегат, захвативший голландское судно, быть бы ей сейчас королевой Тортуги… Эй!.. Смотри-ка, Кармо!
– Что, капитан?
– Какие-то огни движутся там на север.
– Уж не те ли это корабли, которые посланы за нами в погоню? Говорят, это три больших высокобортных судна с экипажем из бискайцев, готовых помериться силами с гораздо более многочисленной эскадрой, чем наша. Так что осторожней с этим людом, капитан.
– Огни движутся к северу, значит мы не пересечемся с ними на нашем пути, – возразил Морган.
– Лишь бы это не был обманный маневр, чтобы напасть на нас с тыла, когда мы попадем под обстрел форта на мысу у Маракайбо, – сказал Кармо.
– Вряд ли они подоспеют к тому времени. Предупреди Пьера Пикардийца, чтобы он держался ближе к берегу, и вызови наверх всю команду.
Пока исполнялись его приказы, Морган не спускал глаз с ярких точек, продолжавших удаляться от залива Маракайбо, вместо того чтобы спешить городу на помощь. Увидев, что они исчезли в темноте, он с облегчением вздохнул, и на лбу у него разгладились морщины.
– Если они вернутся, – пробормотал он, – будет уже поздно. На рассвете мы подойдем к форту на мысу, а там посмотрим, долго ли устоят испанцы.
Восемь кораблей, входившие в эскадру, прижались к берегу, уходя как можно дальше от порывистого ветра.
Вот уже показался остров Сапара, но на его берегах не было ни одного огонька, который свидетельствовал бы о том, что испанцы приняли меры предосторожности.
За несколько часов до рассвета эскадра, так никем и не замеченная, вошла на полных парусах в залив Маракайбо и оказалась в проходе между полуостровом Синамайка и западной оконечностью мыса острова Табласо.
Моряки стояли уже на своих местах за укрытиями вдоль борта и возле пушек, а командиры – на мостиках с рупорами в руках.
– Кармо, – сказал Морган, приглядываясь к показавшемуся уже форту на мысу, – передай пушкарям, чтобы они не стреляли, даже если испанцы встретят нас огнем.
Сумерки стали рассеиваться, когда эскадра внезапно появилась в водах, омывающих подножие форта. Корабли выстроились в одну линию с «Молниеносным» в центре.
По сигналу тревоги испанский гарнизон высыпал из казематов и расположился на эскарпах. Солдаты, должно быть, были поражены, увидев перед собой эскадру, не замеченную даже каравеллами, несшими охрану у входа в залив.
Губернатор, похоже, даже не дал себе труда предупредить командующего фортом приготовиться к обороне, настолько не поверил он угрозам Моргана.
Испанцы, однако, не пали духом и встретили эскадру шквальным огнем, полагая, что легко ее потопят или заставят уйти из залива.
Однако они имели дело со стреляными воробьями.
Несмотря на град ядер, пиратские корабли спокойно продолжали двигаться к берегу, вовсе не собираясь отвечать.
Кое-где попадали уже мачты и реи, развалились укрытия, были убиты или ранены флибустьеры, но никто не смел нарушить приказ Моргана – настолько железной была дисциплина, царившая на пиратских кораблях.
«Молниеносный» оказался уже в двух швартовых от берега и готовился спустить шлюпки на воду, как вдруг, словно по мановению волшебной палочки, неистовая пальба прекратилась.
Когда рассеялся дым, поднимавшийся над бастионами, пираты, к своему удивлению, увидели, что возле пушек нет ни единой души.
– Что бы это значило? – спросил себя Морган, ни на миг не покидавший капитанского мостика. – Сдаются они, что ли? Но ведь испанцы считают свой форт неприступным. Пьер!
Флибустьер, носивший это имя и являвшийся, как мы говорили, одним из самых бесстрашных Береговых братьев и капитаном второго ранга, оставил румпель и приблизился к командиру.
– Что, по-твоему, означает эта неожиданная тишина? – спросил его Морган. – Не пахнет ли тут ловушкой?
– Надо проверить, – ответил без колебаний флибустьер. – Дайте мне сорок человек, держите наготове еще сотню, и я посмотрю, что там делается.
Шлюпки были уже спущены на воду. Флибустьер отобрал себе людей и поплыл к берегу, в то время как другие корабли готовили часть экипажа к высадке, чтобы поддержать его отважное предприятие.
Постоянно опасаясь ловушки, Морган велел дать залп изо всех двадцати пушек с правого борта. На передовые посты противника посыпался град ядер, но ответом было только молчание, нигде ни души. И вот, высадившись на берег, сорок корсаров, вооруженные одними пистолетами и кортиками, вскарабкались на скалы, стараясь опередить друг друга. Добравшись до зубчатых стен, они забросали форт гранатами и, дождавшись взрывов, полезли друг другу на плечи, чтобы, одолев последние эскарпы, ворваться внутрь с криком «ура».
Но перед ними были одни лишь пушки да ружья, брошенные в спешке отступающим противником. Полагая, что пиратов нельзя остановить, гарнизон, напуганный огромным числом кораблей, поспешно ретировался в Маракайбо, решив в отместку взорвать пороховой погреб, а вместе с ним и дерзких врагов. По счастью, корсары находились еще на эскарпах, где их оглушил ужасный взрыв.
