Морган живо обнажил палаш, заслонил грудью девушку и, размахивая клинком, остановил на миг нападающих.
– Стойте, или я вас убью! – крикнул он по-испански.
Но индейцы и не думали подчиняться. Выстроившись полукругом, они направили луки в грудь флибустьера. Дело было скверно. На столь близком расстоянии индейцы, слывущие прекрасными стрелками, вряд ли могли промахнуться.
Понимая, что им обоим грозит смертельная опасность, Морган опустил палаш и грозно спросил:
– Чего вам надо от белого человека? Я вам не враг, почему вы на меня напали?
Один из индейцев, выше других ростом и с перьями пенелопы в волосах, сделал знак опустить луки и, подойдя поближе, тоже спросил по-испански:
– Кто ты и откуда идешь?
– Мы потерпели крушение, и буря нас выбросила на берег.
– Это ты убил одного из наших вождей, который со своим товарищем охотился на маипури – тапира – и не вернулся обратно?
– Может, ты говоришь о Кумаре? – удивленно и радостно спросил Морган.
– Откуда тебе известно его имя? – с неменьшим удивлением спросил индеец.
– Пять дней назад мы встретились с ним и его товарищем на берегу. За ними гнались ойякуле, и он укрылся в моем лагере.
– Сюда приходили ойякуле? – спросил, вздрогнув, индеец.
– Да, они разлучили нас с Кумарой.
– А где теперь наш вождь?
– Не знаю. Он скрылся в лесу с моим товарищем и больше не появлялся.
– Клянешься, что ты его не убил?
– Клянусь, – сказал Морган.
Обратившись к своим соплеменникам, индеец сказал им что-то на непонятном языке, а затем обратился к Моргану, по-прежнему заслонявшему собой Иоланду:
– Я верю тебе, белый человек. Куда ты сейчас идешь?
– К морю. Надеюсь отыскать одну из наших больших лодок.
– Пойдем лучше к нам в деревню. Она тоже на берегу, там, где лагуна выходит в море. Мы тебя хорошо примем, и можешь ничего не бояться. Ты знаешь, карибы теперь – друзья испанцев.
– Мы готовы следовать за тобой.
– Это твоя дочь? – спросил предводитель карибов.
– Нет, сестра, – ответил Морган.
– Она столь же отважна, как и красива.
– И умеет постоять за себя.
– Я беру ее под защиту, и никто не посмеет посмотреть на нее косо. Позавтракаем – и в путь.
Индейцы сели вокруг Моргана и Иоланды и вынули из своих пагара (нечто вроде плетеных корзин) свежевыловленную и уже запеченную рыбу, куски карнаку (оленины), бананы, галеты из маниоки и несколько сосудов с кашири, крепким напитком, пьянящим, как водка.
Индейцев было человек сорок. Как и современные карибы, выжившие в условиях испанского, французского и голландского владычества, они были среднего роста, широкоплечие, мускулистые, красновато-желтого цвета, казавшегося еще более красным от постоянного смазывания кожи смесью кокосового масла с мочой для защиты тела от укусов многочисленных москитов.
Круглолицые, с крупными чертами и несколько меланхолическим выражением лица, они отличались живым взглядом и чернотой довольно жесткой шевелюры.
Все их одеяние состояло из небольшой набедренной повязки с бахромой и разноцветными бусинами, зато шею украшало множество браслетов и ожерелий из звериных клыков, раскрашенных наконечников стрел, клювов тукана и горного хрусталя. У большинства нос был проткнут рыбьей костью, а под нижней губой висел кусочек красного дерева или черепаховой кости.
Окончив завтрак, прошедший в молчании – южноамериканские индейцы не любят разговаривать за едой, – все утолили жажду, а затем по сигналу приготовились к отправлению.
Моргана и Иоланду поставили за вождем, который в доказательство своих мирных намерений не отобрал у них палашей.
Пройдя часть пути по лесу, они с трудом пробились сквозь зеленые заросли и спустились к лагуне. Здесь, в небольшой бухте, стояли на причале семь длинных пирог, среди них – и принадлежавшая Моргану.
– Так это ты ее украл? – спросил Морган у предводителя отряда.
– Да, – ответил со смехом индеец. – Вчера вечером, сразу после захода солнца. В твоем лагере горели костры, я подкрался, чтобы посмотреть, кто это их жжет. Наткнулся на лодку и забрал ее. Она ведь не твоя.
– Да, Кумары, – ответил Морган.
– Я ее сразу узнал и подумал: это ты убил нашего вождя. Тогда я устроил засаду, чтобы отомстить за него.
– Ты все еще считаешь, что это я его убил?
– Нет, – ответил индеец. – Быстрее, все в лодки.
Карибы заняли места в лодках, взяли в руки гребки, и маленькая флотилия тронулась в путь, направляясь к северу. Морган и Иоланда сели в пирогу вождя. Она была длинней и удобней остальных, так как посередине был устроен небольшой навес – пьюпа, – сплетенный из листьев вайи и марипы.
К вечеру лодки подошли к устью протоки, которая, похоже, сообщалась с морем, так как ее течение ощущалось еще в лагуне.
Индейцы раскинули лагерь на краю мыса и разожгли множество костров, чтобы отпугнуть диких зверей. Утром, с восходом солнца, все снова погрузились в лодки и стали усердно грести.
К полудню протока неожиданно расширилась, и сразу у берега возникло селение на сваях, состоявшее из трех-четырех дюжин карбе – гигантских хижин с огромным навесом, длиной от шестидесяти до восьмидесяти и высотой до восемнадцати-двадцати футов, с крышами из тростника и листьев латании.
Вокруг частокола, окружавшего постройки, стояли на причале многочисленные лодки, выдолбленные из ствола кедра или бамбука.
На призыв воинов из карбе и аюпы – хижин, предназначенных для женщин, высыпали многочисленные индейцы, за ними повалили детишки, приветствовавшие прибытие эскадрильи пронзительными криками, от которых звенело в ушах.
Каноэ вождя, прибывшее первым, пристало к ближайшему частоколу, и сам вождь помог Моргану и Иоланде подняться на настил, на котором собрались меньшие вожди, носившие перья пенелоп и туканов в волосах.
Вождь обменялся с ними несколькими словами и, сделав удивленный жест, обратился к Моргану.
– Ты сказал правду, я очень рад, – произнес он по-испански.
– Почему? – спросил флибустьер.
– Кумара прибыл вчера, живой и здоровый.
– А белый человек?
– Белые люди, хочешь сказать?
– Нет, с карибами остался только один.
– А теперь двое: смотри. Вон они идут.
В самом деле, из хижины выскочили и бросились к Моргану и Иоланде два человека. Они подпрыгивали от радости и махали руками.
– Кармо! – обрадованно воскликнул флибустьер.
– И дон Рафаэль, – добавила Иоланда.
– А испанец-то откуда? – изумился Морган. – Ведь говорили, он погиб!
– Капитан! Капитан! – кричал
