– Я буду спокойно вас дожидаться, сеньор Морган, – ответила Иоланда. – Единственно, о чем прошу, не искушайте слишком судьбу. Гибель столь славного и благородного человека причинила бы мне слишком большую боль.
Словно онемев, Морган впился глазами в девушку, затем быстро схватил ее руку и поднес к губам.
– Сеньорита, – произнес он с глубоким волнением, – я буду жить ради вас, и если шальная пуля пронзит мне грудь, я умру с вашим именем на устах.
Яркий румянец выступил на щеках девушки.
– Я буду ждать вас, капитан, – сказала она со вздохом. – Да поможет вам Бог.
– Прощайте, сеньорита, мы вернемся к вечеру.
Быстро повернувшись, словно желая скрыть охватившее его волнение, Морган спустился в лодку, где его ждал Пьер Пикардиец с четырьмя карибами.
Стоя на краю настила, Иоланда следила за ним взглядом и не уходила до тех пор, пока лодка не скрылась за островами, которыми была усеяна протока.
– Я отдаюсь вашему покровительству, дон Рафаэль, – сказала она плантатору. – Надеюсь, однако, что вы, будучи испанцем, меня не предадите.
– Я предпочел бы погибнуть, сеньорита, – высокопарно заявил плантатор. – Флибустьеры стали моими друзьями, и, если кто посмеет вас тронуть, он узнает, на что я способен.
– Отведите меня в хижину, которую предоставил нам Кумара.
– Ваши желания – приказ, сеньорита.
Дон Рафаэль проводил Иоланду до хижины, а сам отправился в другой конец селения на поиски Кумары, чтобы попросить почетную охрану для девушки.
Он обо всем уже договорился и собирался было вернуться в хижину, как вдруг его взгляд упал на южную часть протоки: из-за островков, весьма многочисленных и в этой части реки, плыла лодка с дюжиной людей на борту. Присмотревшись внимательней, дон Рафаэль замер в ужасе. Бедняге было чего бояться – среди дюжины людей, быстро приближавшихся к деревне, он узнал графа Медину и его злого гения – капитана Валеру.
Не успел плантатор прийти в себя, как лодка причалила к сваям и испанцы стали подниматься на настил.
– Я пропал! – пробормотал дон Рафаэль. – Капитан спустит меня в лагуну, но на этот раз с камнем на шее.
Вначале он было подумал, не броситься ли ему в хижину – предупредить Иоланду, но тут же понял, что не успеет и ничем не сумеет помочь девушке.
«А если догнать Моргана и Кармо? – подумал он. – За дело! Не будем терять времени и хоть раз в жизни покажем, на что мы способны».
Под настилом качались на привязи лодки с уложенными на дне гребками. Дон Рафаэль, пожалуй впервые ощутивший львиную отвагу, соскользнул по свае и прыгнул в самую легкую лодку. Он уже хотел решительно двинуться вперед, как вдруг неожиданная мысль мелькнула у него в голове.
– Чуть было не совершил глупость, – подумал он.
Направив лодку под настил, он ловко обогнул опорные сваи и направился к восточной половине деревни.
Проплывая под настилом, дон Рафаэль отчетливо слышал, как над его головой разговаривают мужчины и женщины, смеются или плачут дети: тонкий пол в хижинах, сделанный из бамбуковых палок и покрытый холстиной из древесных волокон, прекрасно пропускал все звуки.
– Отлично, отлично, – пробормотал дон Рафаэль. – Я не упущу ни слова из того, что граф скажет Иоланде, и передам все сеньору Моргану.
Так, никем не замеченный, он пробрался к восточной части деревни, где стояла аюпа, отведенная вождем Иоланде, и услышал, как кто-то легко расхаживает по хижине.
– Это Иоланда, – пробормотал плантатор. – Подождем еще немного.
Не прошло и десяти минут, как послышались тяжелые шаги и голос графа:
– Постойте на страже, капитан.
– Проклятая тварь! – ругнулся в сердцах дон Рафаэль. – Попадись ты мне в руки, я с удовольствием вздернул бы тебя на первом суку. Ага! Вошел в хижину!.. Навострим уши.
При виде белых людей, которые безбоязненно поднялись на настил, Кумара со своими военачальниками поспешил им навстречу. Столкнувшись с графом Мединой, он не мог удержаться от изумленного и вместе с тем радостного восклицания.
– Узнаешь меня, славный кариб? – спросил с довольной улыбкой губернатор Маракайбо.
– Ты великий белый человек, ты управлял красивым городом, где я побывал два года назад, и ты принимал меня как друга, – ответил индеец.
– Да, – подтвердил граф. – Я был тогда губернатором Куманы. Я рад, что ты сохранил хорошие воспоминания о приеме в городе белых людей.
– У меня еще остались твои подарки. Что могу я сделать теперь для тебя? Ты мой гость.
– Устрой в хижине и накорми моих людей. А потом поговорим в твоем альде.
Отдав распоряжения военачальникам, вождь обратился к графу.
– Следуй за мной, великий белый человек, – сказал он.
– Пойдемте, капитан, – сказал губернатор, делая знак Валере.
Пока спутников графа – а это были моряки с парусника, взятого на абордаж корсаром, – вели в отведенную для них хижину, Кумара направился к своему альде и, пропустив графа и капитана в довольно обширное помещение, пригласил их в отдельную комнату, обращенную к лагуне.
– Вот мой дом, – сказал он, доставая сосуд из тыквы и наливая кашири в стаканы, полученные им в дар от испанцев Куманы.
– Слушай меня внимательно, – сказал граф, – и, если сослужишь службу, я подарю тебе и твоему племени оружие, одежду и воду, от которой горит в горле.
– Мне известна щедрость великого белого человека, – ответил Кумара, а его глаза зажглись живым интересом.
– Сегодня утром я видел, как по протоке прошли семь или восемь твоих каноэ, на одном из них сидел белый человек с девушкой.
– Верно, – подтвердил индеец.
– Они еще здесь?
– Белый человек уплыл два часа назад со многими, которые прибыли сюда на плотах.
Граф бросил взгляд на капитана:
– Неужели Морган встретился со своими людьми?
– Ясное дело, – ответил капитан.
– Сам дьявол ему помогает! Я-то думал, он утонул, а он опять здесь со своими проклятыми корсарами… Долго ему еще будет везти? Тебе известно, Кумара, куда они поплыли?
– Не знаю, великий белый человек, – ответил кариб. – Но я слышал, как они говорили о большой лодке с крыльями.
– О корабле?
– Да, так вы ее называете.
– Может, сюда прибыл корабль с корсарами? – предположил капитан.
– Девушка уехала с белым человеком?
– Нет, она здесь.
Граф чуть не подпрыгнул от неожиданности.
– Здесь? – воскликнул он.
– Да, в аюпе, которую мы ей отвели.
– Вот
