Жолондзевский со стыдом подумал, что переживал он не поэтому, но промолчал. Поднявшись, попрощался с довольным полковником, не торопясь пошёл к выходу. Стоило всё тщательно переосмыслить, чтобы действительно попытаться донести до парней то, что в своё время ему вдалбливал майор, чтобы как можно больше хороших парней выжило в грядущей войне, а что она будет, Генрих не сомневался. Он чувствовал, что всё, что сейчас происходит, лишь прелюдия, основное же действие ещё только разворачивается.
Глава 11
Руины, руины, руины, руины…
Я провожал взглядом уходящие вдаль, до горизонта, остовы километровых небоскрёбов, так и окончательно не разрушившихся за неизвестное количество тысячелетий. Вся планета была покрыта ими. Всё, всё искусственное, состав атмосферы поддерживается неизменными за тысячи лет аппаратами, чьё энергопитание завязано на процессы, происходящие в ядре планеты. Почти бесконечный источник энергии шёл на поддержание зданий и сооружений, пронизывая конструкции полем непонятной природы, укрепляющим саму структуру материала, делая его чрезвычайно устойчивым к любому воздействию. На том же Севе-не башня предтеч оказалась в толще камня в своём первозданном виде, хотя по всем канонам физики сдвижение тектонических плит, плавное и неумолимое, должно было стереть её в пыль. Лифты, силовые поля, освещение – всё это работало, словно не были они осколками цивилизации, ушедшей в глубину веков так давно, что ни один из существующих в Галактике видов их не помнил.
А их агрокомплексы: огромные крытые поля на многие сотни километров, обеспечивающие продовольствием всю планету. Даже сейчас там что-то росло, абсолютно выродившееся и давно непригодное в пищу… Но сам факт!
Я разглядывал этот памятник славы и упадка цивилизации предтеч из снижающегося «Утюга», который, по плавной глиссаде, шёл к новой точке, где разворачивали временный исследовательский лагерь.
Пять дней мы сидим на планете, и все пять дней глухо.
После первого дня бесцельного брожения по местным памятникам архитектуры мы с Мэйв наконец пришли к мнению, что надо искать управляющий бункер. Вся логика нам говорит, что бункер должен быть. А как без бункера-то? Ну не может единый центр управления располагаться вне хорошо защищённого места!
Сканировали поверхность на пустоты, нашли уйму всего, и что из них наше – опять же непонятно. Ладно, худо-бедно процентов восемьдесят отсеяли, как сооружения хозяйственного назначения. Оставшиеся двадцать – это больше трёхсот закрытых объектов, в которые ещё надо попасть.
А в Галактике все пять дней тишина. Нездоровая такая тишина, точь-в-точь как перед бурей. Ощетинившись пушками, все ждут необронов. У меня были опасения, что Фрайс со товарищи заявится сюда прямиком следом за нами. Однако никого… И не поймёшь, что этот гадский бывший наблюдатель там придумал такого, что готовит втихую ото всех…
Под такие невесёлые мысли транспорт нырнул в лабиринт зданий. Здесь они были пониже, всего этажей тридцать или сорок. По всему выходило, что это нежилой район, в отличие от километровых башен, где были найдены признаки личного жилья. И ещё одно меня смущало. По самым скромным прикидкам, здесь должно было жить несколько, если не десятки, миллиардов существ. И где они все? Следов глобальной катастрофы не замечено, может, конечно, вирус какой, но странно как-то всё это.
Выбравшись из «Утюга» под хруст вдавленных тяжёлыми ботинками расползшихся во все стороны лиан, я огляделся. Как и везде, всё покрывал ковёр ползучей дряни. Ярко-зелёные лианы в основании достигали почти полуметровой толщины, разбегаясь миллионами отростков. Всё было покрыто ими, особенно стены зданий. Кто-то высказал здравую мысль, что, возможно, это растение каким-то образом паразитирует на стазисном излучении, которое поддерживает прочность всех конструкций предтеч…
Мимо пронеслась майларская БМД с десятком солдат, а на ближайших перекрёстках я углядел мобильные зенитные платформы. Обеспечение безопасности, ага, а заодно и контроль со стороны наших заклятых друзей.
– Комаров!
Я оглянулся на голос. Мэйв коротко махнула рукой, подзывая. В земном боевом скафандре она колдовала над портативным плазменным резаком. К сожалению, ничем иным нормально срезать мешающий зелёный покров было нельзя.
– Готов?
– Конечно, – утвердительно кивнул я, – как пионер.
Вспышка плазмы – и с диким шипением обугливающееся растение начинает расползаться, обнажая вход.
– Пионер – это первопроходец? – неожиданно поинтересовалась катри, медленно ведя резак по контуру проёма.
– Ну, почти, – не стал я вдаваться в подробности.
Вырезанный кусок выпал наружу. Захлопнув забрала и включив нашлемные фонари, мы зашли внутрь. Я – держа руку на пистолетной кобуре, Мэйв – с резаком чуть на отлёте, тоже, между прочим, оружие, для ближнего боя самое оно, отмахнуться разок, а потом вдарить псионикой по самое не балуйся. Хотя животной жизни на планете нет. Даже в зоопарках. Тем более зоопарков я здесь не видел. Вся планета полностью на искусственном поддержании, тут даже о биосфере сложно заикнуться. Но рефлексы есть рефлексы.
Вошли – осмотрелись. Так же пусто, та же паутина лиан по стенам и потолку, только слабее и тоньше, чем снаружи. И тишина. За тысячелетия всё, что могло сгнить и рассыпаться в пыль – сгнило и рассыпалось. За все пять дней общий счёт наших находок – ноль.
Слабо светится панель местного лифта. Ради разнообразия: при прикосновении створки разъезжаются, там круглая площадка с пультом посередине, как на Севене, но размерами много меньше. А могли и не открыться. Из пятидесяти трёх обнаруженных подъёмников использовать мы смогли только девять, остальные заблокированы. Сейчас там ИИ перебирает комбинации на символьной панели, но сколько это займёт времени, один Ктулху знает.
Этот сработал.
А вот дальше было интереснее. Стоило нам спуститься ниже, как в первом же помещении включился компьютер предтеч. Нам они уже попадались, правда отключённые.
А тут заработал. Зашипел, зарокотал… И Мэйв застыла соляным столбом.
– Комаров, – зашептала она вдруг чуть подрагивающим голосом. – Это они. Я через слово могу понять, и похоже… – Она на миг смолкла, словно не веря. – Он обращается ко мне!
Я мог понять её шок, я сам офигел не меньше от её заявления. И на каком языке, интересно, он с ней разговаривает?
– Он… он хочет встретиться. – Мэйв обернулась, глядя на меня широко распахнутыми глазами. Затем снова напряглась, вслушиваясь в клёкот чуждой речи. – Нам надо вернуться в одно из тех зданий, где мы были… Всё, я поняла, где это! – Она развернулась ко мне с полубезумным взглядом: – Комаров!..
– Давай! – махнул я в сторону лифта. – Разговоры потом.
Бегом проскочив здание, запрыгнули в «Утюг». Под сбивчивые команды Мэйв в шлемофон на бреющем пронеслись по улицам.
Затем новое здание, лифт, который прошлый раз не открылся, теперь помаргивает весёлыми зелёными огоньками, приглашая зайти внутрь, долгий спуск… И перед нами открылось умопомрачительное зрелище…
Мы с Мэйв замерли на небольшом пятачке, ошарашенно окидывая взглядом уходящие во тьму ряды капсул. Выглядело это просто невероятно: эти капсулы напоминали пчелиные
