Я попыталась повторить за ней.
– Звучит так, будто ты на гуся наступила, – Дариан попытался рассмеяться, но брат слишком охрип, и из его горла вырвался надрывный кашель.
Лицо Дариана в тусклом свете выглядело совсем изможденным и осунувшимся.
– Он уже близко, Дариан. Нам пора!
– Есть вода?
– Ага, – я протянула бурдюк. – Только быстрее.
Дариан жадно приник к нему губами.
– Оставь хотя бы на донышке!
Дариан опустил бурдюк и безропотно вернул мне. Я печально взвесила его в руке. Оставалось меньше четверти. Я тоже мучилась от жажды и вдобавок не сомневалась, что Кейрр тоже не откажется.
Я приподняла фонарь и вгляделась в темноту. Примерно в пятидесяти ярдах следы повозки поворачивали влево, где начинался подъем – впервые на нашем пути. Идти будет еще труднее, однако мы, возможно, сумеем оторваться от Малика.
Я вручила Дариану бурдюк и сложила ладони под мордочкой Кейрр.
– Дар, налей чуточку. Пожалуйста.
Он плеснул, и Кейрр мигом слизнула влагу, почти ничего не пролив.
– Моуп?
– Там еще есть?
Дариан встряхнул бурдюк.
– Несколько капель разве что.
Я нахмурилась. Лучше удовлетворить любые нужды малышки, чтобы она вела себя смирно. И вообще, рано или поздно она уснет…
– Отдай ей.
Дариан вылил остаток нашей воды мне в ладони, и Кейрр жадно все вылакала.
– Моуп?
– Не сейчас, малышка. Погоди.
Я натянула одеяло ей на голову, проверила завязки мешка и осторожно надела его на плечи.
Тяжелая поступь и дыхание Малика усиливались. Он вдруг щелкнул языком – один раз, громко. Ему тотчас ответило эхо.
– Пойдем, Дариан. Давай.
Я опустилась на колени, чтобы помочь брату встать, и мы побрели дальше.
Подъем оказался настоящим испытанием. И как хародийцы умудрялись перевозить телеги и повозки по столь неровному, каменистому пути? Мы как будто взбирались по лестнице, и Дариану приходилось совсем несладко. Он опирался на меня, кряхтел и постоянно ругался, выражая свое недовольство.
А ведь мы действительно взбираемся по лестнице, наконец осознала я. Ее вытесали из этих оплывших пород, и каждая ступенька, пусть теперь полуразрушенная, была рассчитана под шаг человека. Я сразу вспомнила Кинватскую долину. Что я могла пропустить здесь, как в лесу? Что могла бы увидеть при лучшем освещении?
Спустя некоторое время подъем прекратился. Я приоткрыла шторки фонаря, чтобы изучить обстановку. Повсюду царила тишина. Рядом – обрыв, с которого видно место, где мы совсем недавно останавливались – там пусто. Малик, кажется, отстал.
– Передышку! – охнул Дариан, и я не стала возражать.
Я беспокоилась, что из-за последнего отрезка пути состояние его ран ухудшится.
Дариан рухнул на пол. Я опустила мешок с малышкой Кейрр.
– Надо перевязать тебе плечо, – сказала я. – Твоя очередь лишаться рукава.
Дариан не пошевелился. Я поднесла нож к дыре в рубашке и довершила то, что начал главарь хародийцев. Порез перестал открыто кровоточить, но алые капли продолжали сочиться. Учитывая, что Дариану не хватало воды… каждая из капель была на счету. В итоге мне пришлось отрезать и второй рукав, чтобы повязка держалась крепче.
– А теперь дай осмотреть ногу.
– Только аккуратно.
Дариан был мертвенно бледен, его кожа напоминала воск. Увидев рану, я постаралась скрыть свои чувства.
Болт пробил ногу насквозь: из опухшей голени торчал тонкий наконечник. Сочилась красная кровь. Яркая – дело плохо, болт задел артерию. Но, наверное, несильно, раз кровь не хлынула рекой. Правда, я была уверена, что в ботинок ее уже натекло прилично. Я боялась касаться раны.
– Придется оставить так, Дар.
– Ладно, – никаких возражений.
– Боюсь того, что случится, если я достану болт.
– Ладно, – Дариан сидел с закрытыми глазами и клевал носом.
– Вставай. Надо идти дальше.
Дариан поднял на меня мутный взгляд.
– Ты понятия не имеешь, куда мы идем, – произнес он спокойно.
Я сглотнула.
– Ничего подобного. Я иду по следам от хародийских повозок.
– Великолепно… прямо в хародийскую страну! Здорово придумано, – Дариан хмыкнул. – Тогда давай поспешим.
Он попытался встать, и я ему помогла.
– У нас почти кончилось масло… – пробормотала я, поворачиваясь, чтобы напоследок еще раз глянуть на путь, который мы преодолели.
Внизу стоял Малик. Увидев свет фонаря, он тотчас с рычанием бросился к обрыву и принялся скрести когтями скользкую, гладкую поверхность.
Я вскрикнула от неожиданности. Дариан отскочил подальше от края. Кейрр заверещала от страха. Зрелище поразило меня настолько, что я остолбенела.
Малик был в жутком состоянии. Шкуру, пропахшую дымом, покрывали сажа и копоть. В жестокой схватке с Ужасом многие из болтов, угодивших в шею, грудь и передние лапы Малика, оказались вырваны. Из глубоких ран текла кровь, липкая и черная. Морду Малика пересекали следы укусов, а левого глаза не было – пустая глазница забилась комками свернувшейся крови.
Я громко вскрикнула – теперь уже потому, что разрывалась между испугом и снедающей меня жалостью.
Малик опять прыгнул, но не сумел дотянуться окровавленными и изломанными когтями до верхнего края обрыва и сполз вниз. Он попытался опять, и вышло еще хуже. В конце концов он рухнул на землю, повесив голову. Перепончатые крылья поникли.
Кейрр завопила, пытаясь выбраться на свободу.
– О, бедный Малик! – воскликнула я, слыша, как он стонет от мучительной боли.
Дариан схватил меня за локоть.
– Бедный Малик?! Ты рехнулась?
– Ты не понимаешь.
– Между прочим, он хочет вернуть своего детеныша. До тебя это почему никак не дойдет?
Я вырвалась из хватки Дариана и взглянула на Малика. Он дышал открытой пастью и не двигался.
– Ты прав, – признала я. – Он не остановится. Надо уходить.
– Да, надо. Боги, Майя, он же дикий зверь.
– А если бы не он, ты не был бы здесь живым! – меня поддержало эхо.
Дариан сжал губы и промолчал. Я обхватила его рукой, поддерживая. По моим щекам текли слезы. Стенания малышки стихли, и я ощутила, как ее головка, высвободившаяся из-под одеяла, легла мне на плечо. Погладить и ободрить ее я не могла – не хватало рук.
Мы ярд за ярдом продвигались дальше. Когда я останавливалась, чтобы прислушаться или осмотреться, то видела похожие на кривые восковые свечи колонны, слышала лишь капающую воду или далекое рычание до сих пор не сдававшегося Малика. Примерно час наш путь оставался более-менее ровным, и мы шагали без остановок – пока пламя фонаря не начало угасать.
– О нет, Дариан…
Он взглянул на фонарь, затем на меня, потом обернулся, и, наконец, посмотрел на царящий впереди мрак.
– Есть что-нибудь деревянное?
Вопрос показался мне глупым. Из деревянного у нас были только арбалеты и болты, но пожертвовать ими мы не осмелились бы. Однако Дариан в плачевном состоянии: брат потерял много крови и не мог мыслить здраво.
– Будем идти, пока не погаснет.
Я открыла шторки полностью, но света все равно оказалось, на мой взгляд, недостаточно.
Но я заметила впереди нечто лишнее – в этом каменном пейзаже. И уловила запах.
– Ослиный навоз! – воскликнула я. – Видишь? Тут были ослики. Интересно, как они нашли дорогу в темноте?
Дариан озадаченно заморгал.
– Разве ты не понимаешь? Если мы их догоним, то ты сможешь ехать!
Я устремила луч фонаря вперед, но его поглотил мрак. Зато в стороне
