– Вэйджес, Меног и Остара, – я назвала их имена, начиная с правого дракона и заканчивая левым. – Осень, зима и весна.
– Что это значит? – тихо спросил Дариан.
– Не знаю, – прошептала я в ответ.
Кейрр ткнулась носом мне в руки в поисках очередной порции мяса, чем и вернула меня в реальность. Я покорно отрезала малышке еще кусок. Дожевав оленину, я продолжила кормить свою дикую Кейрр, пока та, наконец, не наелась. От ослиного мяса осталась только пара полосок. Приблизившись ко мне вплотную, Кейрр ткнулась носом теперь уже мне в лицо – и лизнула мои губы.
Я была так измотана и потрясена, что не сразу сообразила, чего она хочет. А затем до меня дошло. И почему я раньше не догадалсь? Когда дикие драконы расправляются с жертвой, они умывают друг друга. Кейрр облизывала меня, чтобы стереть с моей кожи кровь. Если бы я была ее матерью, то она сделала бы то же самое.
Я со слезами на глазах обхватила драконью головку своими ладонями и принялась целовать нос Кейрр, словно я была драконицей, а она – моим дитем. Я касалась ее рта и подбородка, чувствуя вкус крови. Я плакала, а Кейрр слизывала с моих щек соленые капли. Зачерпнув воды из бассейна, я вытерла мордочку малышки. Кейрр заурчала, и я, почти не задумавшись, замурлыкала в ответ. Я взяла ее на руки и обняла, то поглаживая ее мордочку, то почесывая за ушными гребнями. И я продолжила покрывать ее поцелуями, дорожа каждым мгновением, проведенным с ней, ведь теперь я знала, что должна делать.
Дариан терял кровь и мог быть на грани смерти. Вряд ли мне удастся спасти брата и при этом вытащить отсюда малышку, сражаясь с Маликом. Дариана ранили по моей вине. Что бы ни случилось, мне нужно вывести его наружу. Поэтому я поняла: я должна вернуть Кейрр ее отцу и спасти своего брата.
Да, это означало, что Беллуа увезет меня в Авигал.
Похоже, я действительно проклята, и Гетиг меня отверг. Но у меня не было выбора. Моя жизнь изменится. Я не могла спасти и Кейрр, и Дариана. У меня не оставалось сил, а у Дариана – времени.
Я крепко прижала малышку к себе и зарыдала. Она лизнула мое ухо – лицо я уткнула в гладкую чешую ее шейки. Я содрогалась от боли, но Кейрр не издавала ни звука.
– Майя, – позвал Дариан. Слабо похлопав меня по плечу, он воскликнул уже с тревогой: – Майя!
Я открыла глаза. В двадцати футах от нас стоял Малик.
22
Утопленный в усталости инстинкт говорил мне бежать, но я лишь затаила дыхание, оцепеневшая в немом ожидании. Как долго Малик за нами следил?..
Кейрр недоуменно на меня уставилась, наклонив головку.
– Майя! – Дариан кое-как отполз подальше. – Беги!
Даже если на то была причина, бросаться наутек оказалось уже поздно. Я не успевала поднять Дариана.
– Брось меня и беги! – прохрипел он, прочитав мои мысли.
Я медленно покачала головой.
Кейрр повернула мордочку и, заметив своего папу, радостно к нему поковыляла. Беззаботный писк, который она издавала – мне никогда его не запомнить и не повторить, – свидетельствовал о том, что к отцу бежит счастливый и довольный дить, полный сил.
Дракон опустил продолговатую голову, приветствуя своего детеныша и молча принимая ее игривые укусы. Малышка встала на задние лапки и счастливо лизнула отца в нос. Несмотря на обожженные губы, дракон тоже ласково ее расцеловал, позволяя тыкаться в раненые конечности. Он не поднимал головы и облизывал мордочку и ушные гребни малышки всякий раз, как она оказывалась рядом. Она явно ликовала – ведь она встретила своего отца и хотела с ним поиграть. Однако утробное ворчание, рождающееся в груди дракона, говорило, что даже во время счастливого воссоединения Малика терзала боль. Он зажмурил свой единственный глаз и не пытался ни утихомирить малышку, ни поддержать ее игры.
Кейрр прискакала обратно и, забравшись ко мне на колени, лизнула лежащий на куртке шматок ослиного мяса, после чего громко заверещала.
Схватив зубами мясо, она вернулась к Малику, уронила добычу перед ним и горделиво запрыгала рядом. У меня в горле встал ком.
– Кейрр, – тихо произнес дракон.
Малышка шутливо напала на его правую лапу и, погонявшись немного за своим хвостом, напала и на левую.
– Кейрр, – повторил дракон и добавил: – Мф-ф. Ур-р-р.
Малышка посмотрела Малику в глаза и уткнулась в него носом.
Дракон потерся о ее щеку, и малышка лизнула его окровавленные губы.
– Мф-ф-ф, ур-р-р, – пророкотал дракон и что-то добавил.
Кейрр послушно присела, и я, наконец, чуть-чуть расслабилась.
Малик окинул взглядом свои раны, потом свою маленькую Кейрр, затем Дариана. И уставился на меня своим единственным глазом. Каждый поверхностный вздох давался дракону с болью. Он изучал меня внимательно, не моргая, и я смело смотрела в ответ. Выражение изуродованной морды было невозможно понять, но дракон уже не рычал и не фыркал. Он как будто чего-то от меня ждал.
Мой разум был слишком охвачен разочарованием и тоской, в которые вплетались мысли о матери, отце и братьях, о Мабире и Беллуа, о браконьерах-чужестранцах и Ужасах. События последних дней смешивались воедино здесь, в этом древнем зале с голубоватым светом, где со стен наблюдали за нами Высшие драконы. Я совсем вымоталась и теперь могла согласиться на любую участь.
– Она твоя, – произнесла я, и мой голос сорвался. – Мне жаль, – даже шепот давался с трудом, – мне жаль видеть твои мучения. Прости, что я не могу тебе помочь.
Из-за стен доносился топот воинов. Вскоре поблизости мелькнули оранжевые отблески. Малик на мгновение повернул голову и вновь взглянул на меня. Закрыл глаз и низко опустил голову. Кейрр потерлась о его подбородок щекой. Малик завыл, тоскливо, глухо – как наши самки в ночь после Дня выводка. Что-то негромко проворчал, обращаясь к своему дитю, и малышка посмотрела на меня. Малик снова ей что-то сказал, и ее ушные гребешки и крылья поникли. Он лизнул ее мордочку и пробурчал что-то еще.
Кейрр медленно приблизилась ко мне, широко распахнув серебристые глазки, и забралась мне на колени. Обернувшись на отца, она еле слышно заскулила.
Малик подхватил остатки ослиного мяса и подошел к нам так близко, что его изодранная морда оказалась в считаных дюймах от меня.
Уронив мясо на мою куртку, Малик лизнул своего дитя в последний раз.
Я оторопела. Малик понимал, что он смертельно ранен, чувствовал, как его силы угасают. Он знал, что не сможет позаботиться о своем дите. Он принял решение, во многом сходное с моим.
По моим щекам опять заструились слезы, и я едва смогла вымолвить:
– Обещаю… – слова встали в горле комом, но я его проглотила. – Обещаю, что буду беречь твою маленькую Кейрр.
Я посмотрела в единственный глаз Малика, и дракон слегка наклонил голову – дескать,
