Он сомневался в себе.
Магнус заставил себя подняться на ноги. Слабо, медленно, он пошёл вперёд, пока холод не стал столь сильным, что, вопреки тёплым сапогам, он уже не чувствовал ног.
«Вот как всё заканчивается», — подумал он.
Как только он понял свою жизнь, он её потеряет. Какая смешная шутка.
Он посмотрел на чёрное небо и начал смеяться, и снежинки таяли по его щёкам и стекали каплями по подбородку.
— Ладно, — сказал он, и его смех стал резким и болезненным. — Я потерялся. Я потерян. Ещё осталось Курту увидеть меня.
Он должен был отрубить голову ему, не только руку.
Так много всего.
Если б это действительно были его последние минуты, он скорее подумал бы о Клео, чем об этом. Она обвиняла когда-то его в том, что у него ледяное сердце. Скоро это станет правдой. Он слышал, что замёрзнуть — это как уснуть, мирно, без боли.
Но ему нужна боль. Он должен чувствовать что-то, чтобы бороться.
— О богиня, — сказал он вслух, — я не был твоим покорным слугой. И я не верю в твоё сияние, когда знаю, что ты лишь жадная Хранительница, укравшая магию. Но если ты есть, смотришь на нас, глупых смертных, услышь мою молитву.
Он обхватил грудь руками, пытаясь сохранить тепло так долго, как это возможно.
— Дай мне боль, и я пойму, что жив. Помоги мне страдать. Ибо если мой отец уже убил е ё, я должен жить, чтобы отомстить за неё.
Темно, как ночью. Ни одной звезды за облаками. Ничто не зажжёт путь. Только холодное снежное сияние вокруг.
— Пожалуйста, богиня, — вновь умолял он. — Дай мне шанс сделать это. Обещаю, что больше ничего не попрошу. Пожалуйста, — он положил голову на снег и закрыл глаза. — Дай мне жить, чтобы убить его. Я должен остановить его, а не другие.
Внезапно Магнус услышал что-то. Жуткий вой.
Его глаза распахнулись, и он осмотрел бесконечную тьму. Вновь раздался шум. Словно ледяной волк выл где-то.
Он уставился на чёрное небо.
— Я пытался быть искренним, и это я получаю взамен? Голодный волк разорвёт меня на части в худшую ночь в моей жизни? Спасибо, богиня.
Облака расступились, и луна вновь стала видимой.
— Лучше, — пробормотал он, отталкиваясь от снега и заставляя себя подняться. — Уже лучше.
Пользуясь тусклым лунным светом, он осмотрелся вновь, пытаясь найти что-то, что поможет ему. Впереди был лес, снежная равнина. Это не было так хорошо, как деревня, но в лесу можно найти тепло и кров, чтобы пережить ночь.
Магнус поплёлся в сторону леса, сжимая одной рукой украденный меч, если голодные ледяные волки рванутся на него.
Он добрался до леса и пытался отыскать укрытие. Но когда он увидел то, что искал, то был уверен, что глаза обманули его.
Это был маленький каменный домик, не больше, чем у пелсийца, но для него это казалось почти что дворцом.
Он подошёл и заглянул в окна, обвитые узорами льда, но ничего не увидел. Никакого дыма из трубы. Ни одной зажжённой свечи. Он поднялся по трём точеным каменным ступеням, что вели к двери.
Он дёрнул за ручку. Не заперто, дверь отворилась без усилий.
Если это помогла богиня, он должен молиться ей почаще.
Магнус шагнул внутрь и осмотрелся в темноте, пока не нашёл фонарь и кремень, а после зажёг его.
Он почти зарыдал, когда в комнате стало светло.
Приподняв фонарь, он осмотрелся. Одна комнатка, с соломенной постелью в углу, с несколькими оборванными, но сухими одеялами. В противоположном углу — большой очаг и несколько кастрюлей.
На верхней части очага, рядом со вторым фонарём, он увидел фигурку богини Клейоны, украшенной символами огня и воздуха. Это означало, что тут жил ораниец — либо тайно поклоняющийся оранийской богине лимериец.
Он разжёг огонь, чтобы обогреть комнатушку. Он сидел у огня на подстилке с ястребом и оранийским девизом: «Наше золото — наши люди».
Магнус решил, что бывший обитатель, скорее всего, был арестован и отправлен в подземелья за поклонение Клейоне. Если Магнус переживёт это, то он обязательно найдёт этого мужчину или женщину и освободит.
Тут не было дров на всю ночь, и Магнус, взяв фонарь, выскользнул на улицу. Он нашёл топор рядом с несколькими крупными досками, прислонёнными к стене. Он поставил фонарь на землю, готовясь сделать то, что прежде никогда не пробовал — колоть дрова.
Но прежде, чем он хотя бы раз ударил топором, крик привлёк его внимание. Магнус натянул капюшон плаща, схватил фонарь и топор и пошёл на звук. В пятидесяти шагах он увидел мёртвого человека, что лежал в снегу. Он был в зелёном крешийском мундире, а из левого глаза торчала стрела.
Другой крик привлёк его внимание в другом направлении от домика. Он сжал топор и пошёл назад, медленно и осторожно.
Другой стражник лежал мёртвым за домиком, со стрелой в горле. Магнус опустился на колени и выдернул стрелу, увидев на ней крешийский знак.
Нужно посмотреть внутри, кто его выследил. Он осторожно приблизился к двери, увидев, что та приоткрыта, но кто-то ударил его, сбивая с ног и толкая внутрь. Он выронил топор и упал на спину. Нападавший в плаще схватил стрелу и попытался ударить его ею, но Магнус схватил незнакомца и перевернул его, выбив оружие из рук.
Он был маленьким и проворным, сумел вывернуться, но Магнус схватил его за плащ и швырнул на пол. Он стянул капюшон с его лица, собираясь убить.
Шелковистый локон длинных светлых волос качнулся. Махнус ахнул и вскочил на ноги.
Клео.
Она искала стрелу, но её руки нашли топор. Она подняла его и с боевым кличем рванулась вперёд.
Магнус поймал топор за рукоятку прямо под лезвием и вырвал его из её рук, швырнув на пол.
Он схватил её за плечи и толкнул к стене.
— Клео!
