— Когда твоя мать бросила тебя в канализацию, кто протянул тебе руку помощи? — до странности мягко, почти урча, будто кот, выговорил Нова.
— Вы, господин, — запинаясь, прошептал Гревишка.
— Я спас тебя, потому что увидел ярость в твоих глазах, словно огонь, борющийся с тьмой. Сила твоей ярости требовала себе тело под стать. Кто тебе его дал?
— Вы, господин, — еще тише и покорнее прошептал Гревишка.
— И в благодарность ты подвел меня! — вдруг крикнул Нова. — Встань!
Киборг встал. Он по-прежнему смотрел в пол. Из открытой груди свисали трубки и внутренние органы.
— Ты никогда не победишь, пока не поймешь, что она такое! — орал Нова на дрожащего киборга. — Подобной ей не было за последние триста лет — целых триста гребаных лет! Она — последняя в своем роде, самое совершенное оружие Технархии СРМ!
«Будто Гревишка имеет хотя бы малейшее понятие о Технархии», — подумала Кирен, которой все еще было не по себе.
Если все затянется, рвоту не сдержать. Тогда лучше выждать и сблевать прямо на дорогущие туфли Вектора.
— Само ее существование — опасность! — вещал Нова. — Она — переменная, угрожающая основам нашего миропорядка.
— Так почему не послать несколько центурионов и не угостить ее двадцатимиллиметровым калибром? — не в силах сдержаться, выпалила Кирен. — Бац — и дело закрыто.
Нова поглядел на нее. Его лицо перекосило в раздраженной гримасе, какой Кирен никогда не видела у Вектора и надеялась больше не увидеть.
— Я хочу видеть ее мертвой, а не уничтоженной, — отчетливо и внятно произнес он, словно объяснял ребенку. — В ее ядре технологии, которые мы потеряли столетия назад… Дитя мое, бедный Гревишка, доктор Кирен сделает тебя еще сильнее и быстрее, чем прежде. И ты позволишь ей работать над тобой. Так, мое дитя?
— Да, господин, — покорно и робко сказал пристыженный монстр.
— Я хочу, чтобы ты уничтожил Алиту и принес мне ее сердце.
Гревишка снова опустился на колени — гротескная рыцарская присяга еще более гротескному королю.
— Господин, я живу лишь ради ее смерти.
Все долго стояли и молчали. Затем Вектор, снова получивший в распоряжение собственное тело, развернулся на каблуках и кинулся в ванную. Кирен услышала звук бегущей воды и решила выждать пару секунд, прежде чем последовать за Вектором.
— Черт, ненавижу, когда он это делает, — буркнул Вектор и плеснул холодной водой себе в лицо.
Он говорил тихо и не прикрывал кран, чтобы не слышал Гревишка.
— С другой стороны, он целуется лучше, чем ты, — выдавила из себя Кирен, тихо рассмеялась и протянула Вектору полотенце.
— Шути сколько влезет. Только не забывай: он не прощает неудач никому.
«За исключением тварей с помойки, которым еще как прощает», — мысленно добавила Кирен.
— Лично я не намерен ставить свое будущее на кусок дерьмового железа, который даже не позволяет вытащить копье из своего глаза.
— Кстати, это не копье, — спокойно заметила Кирен, решившая вернуться к равнодушной безучастности. — Это рука: кисть и обломок предплечья. А ты можешь предложить что-нибудь получше, чем ставить на этот кусок железа?
Вектор задумался на пару секунд, затем улыбнулся. Кирен пошла в кабинку, зная, что Вектор немедленно уйдет из ванной, и присела на унитаз. Вода по-прежнему текла из крана. Желудок успокоился, но Кирен посидела еще немного, раздумывая над словами Вектора о будущем. Он ведь сказал про свое будущее, а не про их общее с Кирен. Как переделывать Гревишку? Сколько времени уйдет на то, чтобы восстановить оборудование в разгромленной киборгом лаборатории? Почему Нова хочет, чтобы именно Гревишка принес сердце Алиты, хотя девчонка уже дважды надирала монстру задницу? Почему он не может добиться своего через Идо? Что Нова пытается доказать? Отчего пользуется негодным тупым инструментом, чудовищем из канализации, вместо того чтобы взять совершенное изысканное орудие — ее, Кирен?
Может, Нова безумен? Не по меркам обычного для Айрон сити сумасшествия, но он явно клинический психопат, причем опасный — ведь он имеет власть, чтобы претворить в жизнь любую свою мечту и манию.
В общем, безопаснее просто взяться за переделку Гревишки. По крайней мере, это избавит от посещений офиса Вектора. И от его стола.
Решившись, Кирен еще пять минут уговаривала себя покинуть кабинку и выйти в опустевшую ванную.
* * *— За мечты! — поднимая стакан с солидной порцией темно-золотого виски, объявил Вектор.
Стакан был настоящей древностью, времен до Падения. Вектор нашел набор из шести таких, спрятанный в брошенном закоулке Завода. Стаканы были толстые и изогнуты так, что приятно держать в руке. Вектор доставал их только по особым случаям, и этим вечером он вынул только два.
— За мечты! — согласился Хьюго и поднял свой стакан, в котором плескалась еще большая порция.
Парень уютно развалился в самом большом и мягком кресле огромного роскошного офиса и глазел на мраморный пол, шикарный вид из окон и невероятных размеров полированный стол — наверное, больший, чем вся унылая крысиная нора, которую Хьюго звал домом. Теперь парень ощущал себя куда приятнее, чем в момент, когда рядом неожиданно остановился черный лимузин Вектора и большой босс пригласил его поговорить с глазу на глаз. Они приехали на Завод к часу пересменки, когда одна длинная шеренга заходила на Завод, а вторая тянулась наружу.
Зрелище не самое ободряющее на свете. Выходившие наружу выглядят такими уставшими и безжизненными, что похожи скорее на роботов, а не на киборгов. Заходящие выглядели живее — но не намного. Было ясно: предстоящие восемь часов смены точно не в радость.
Большинство рабочих — ПЗ, остальные — на этом же пути. Тут нет ярких, сияющих тел, как у паладинов. Эти люди — ходячие станки с наборами инструментов для определенной цели. Ни у кого не найти специально сделанных украшений вроде краски на теле, гравюр и рисунков. Завод смотрел на модификации, не требуемые для работы, как на угрозу безопасности. Украшения могут отвлечь других, а с отвлекшимся работником, того и гляди, случится несчастье.
