Когда я переодевал футболку, руки дрожали. Испачканную футболку я кинул в мусорное ведро.
Мне хотелось пойти домой. Хотелось дать Слэппи отпор. Хотелось сказать ему: «Прекрати! ПРЕКРАТИ — немедленно!»
Мне хотелось крикнуть: «Оставь меня В ПОКОЕ! Прочь из моей ГОЛОВЫ!»
Нет. Этого мало. Я решил избавиться от болванчика. Отправить его обратно к дедушке Уитмену? Нет. Я не поступлю так ужасно с собственным дедом.
Эдгар был прав. Он пытался предостеречь меня. Если б только я его послушал…
Ладно. Я об этом позабочусь. Можно выкинуть болванчика в помойный бак как можно дальше от дома.
При этой мысли мне малость полегчало. До конца занятий оставалось всего три часа. А потом я пойду домой и навсегда распрощаюсь со Слэппи.
Я запер шкафчик, взглянул на часы. Урок искусств подошел к концу. Я направился в свой класс. Мисс Хэтэвей, классной руководительницы, не было за столом.
Я окинул взглядом класс. Ребята читали учебники по естествознанию. Никто не поднял головы, когда я вошел. Даже Штык и Майлз.
Лицо Майлза было скрыто учебником. Иногда он решает немножко вздремнуть, а мисс Хэтэвей и невдомек.
— О! — испуганно вскрикнул я.
Снова послышалось чириканье. Всего лишь тихий щебет, недостаточно громкий, чтобы заставить кого-нибудь из ребят оторваться от чтения.
Я снова оглядел класс. Хотел узнать, что издает этот звук.
Но было уже поздно. Я ощутил покалывание в голове. Будто жужжание. На мгновение комната расплылась перед глазами, потом все снова сделалось четким.
Я прошел мимо стола мисс Хэтэвей. Ее очки в красной оправе лежали поверх классного журнала. Еще там лежала ее коричневая холщовая сумочка. Через спинку ее стула был перекинут бело-голубой шарф.
Тут мой взгляд привлекло кое-что на углу ее стола.
Что это? Я пригляделся. Тест по истории на завтра?
Он просто лежал здесь. Где его мог взять любой.
Я хмыкнул про себя. Я был уверен, что никто не смотрит. Схватив тест, я скатал его в трубочку и отнес на свое место в конце класса.
Я затолкал его в рюкзак. Две секунды спустя в класс вошла мисс Хэтэвей.
Она очень высокая, очень стройная и очень красивая. Белокурая, голубоглазая, с ослепительной улыбкой. Она носит темные свитера и короткие юбки поверх черных колготок. Все считают, что она самая шикарная училка во всей школе.
— Все мирно читают, — сказала она. — Я поражена.
Она присела на стол. Надела очки, а сумочку положила на пол.
Затем она обернулась и посмотрела на свой стол. Пересела на стул. А потом повернулась ко мне.
— Джексон? — окликнула она.
У меня перехватило дух.
О нет. Попался.
19
— Джексон? — повторила она.
Я уставился на свой рюкзак. Может, смогу убедить ее, что взял тест по ошибке.
— Джексон, я понимаю, что ты недавно испытал сильное потрясение, — проговорила мисс Хэтэвей.
— Э-э… да, — пробормотал я.
— Ты хорошо себя чувствуешь? Если хочешь передохнуть в кабинете у медсестры…
Я испустил протяжный вздох. Она не видела, как я взял тест.
— Нет, я в порядке, — сказал я. — Трясет только немножко. Но я в порядке.
Все взгляды теперь были устремлены на меня.
— Мне сегодня, наверное, в кошмарах приснятся эти собаки, — сказал я. — Собаки с большими кисточками в лапах.
Шутка была так себе, но некоторые ребята засмеялись.
Мисс Хэтэвей улыбнулась… но вдруг изменилась в лице. Ее глаза округлились, а рот приоткрылся. Она смотрела на то место, где еще недавно лежал тест по истории.
— Та-а-ак, — протянула она. — Та-а-ак… — Она вскочила. Лицо ее покраснело. Она побарабанила пальцами по столу.
— Тест по истории пропал, — произнесла она сквозь зубы. Я видел, что она пытается держать себя в руках. Но она была зла и расстроена, и не могла этого скрыть.
Ее взгляд обежал комнату, переходя с одного лица на другое.
— Не сомневаюсь, что кто бы ни взял его, он сделал это случайно, — сказала она. — Если вы будете любезны немедленно вернуть его, я не скажу больше об этом ни слова.
Ребята что-то мямлили и перешептывались.
На другой стороне класса Штык пихнул локтем Майлза:
— Давай, Майлз. Верни его, — сказал он.
Все повернулись к ним. Штык поднял руки над головой.
— Шучу! — сказал он. — Просто шучу.
Майлз саданул Штыка под ребра.
— Ну как, смешно тебе?
— Это была скверная шутка, Микки, — нахмурилась мисс Хэтэвей. — Дело серьезное. Стащить тест с учительского стола — это серьезно. Для школы это преступление. За такое могут отчислить.
В комнате снова воцарилась тишина.
В голове у меня гудело. Ощущение было такое, будто я смотрю сквозь облачную пелену.
Мисс Хэтэвей оперлась руками на стол.
— Я спрашиваю еще раз, — сказала она. — Если вы взяли тест, просто принесите его сюда, и на этом вопрос будет исчерпан.
Никто не сдвинулся с места.
Она побарабанила пальцами по столу. А потом повернулась к Клэю Доббсу. Клэй совсем как моя сестрица Рэйчел — постоянно бедокурит. Такие в каждом классе есть.
— Клэй? — произнесла мисс Хэтэвей, смерив его злым взглядом. — Ты мне ничего не хочешь сказать?
Клэй проблеял что-то невразумительное. Точно овца, застрявшая в изгороди. А потом воскликнул:
— Вовсе нет! Что вы на меня-то смотрите?
Мисс Хэтэвей перевела взгляд на Штыка и Майлза.
— Вы, мальчики, просто шутили, верно? На самом деле ты не брал тест, не так ли, Майлз?
Майлз покачал головой.
— Я по истории отличник, — сказал он. — Жульничать мне без надобности.
— Тогда кто его взял? Ну же. Кто-то должен сознаться. — Взгляд мисс Хэтэвей медленно перемещался с одного лица на другое.
На меня она даже не взглянула. Она знала, что Джексон Стандер не мог похитить тест. Она знала, что я хороший, честный малый.
Наблюдая за ней, я не мог сдержать смеха. Ха-ха. Не повезло вам, неудачники. Завтра я с легкостью сдам тест на «отлично». Все верные ответы у меня.
Черт. Постойте-ка. Внезапно я осознал, что все ребята уставились на меня. И мисс Хэтэвей тоже.
О нет. Они смотрели на меня потому, что я гоготал во всю мощь своих легких.
20
После уроков я поспешил домой. Штык и Майлз хотели потусить. Но я отговорился, что мне слишком много задали на дом.
Мой разум пришел в норму. Я хотел решить свою проблему со Слэппи, пока еще чувствую себя самим собой.
В гостиной я услышал голоса, но не остановился, чтобы поздороваться. Взбежав вверх по лестнице, я влетел в свою комнату и закрыл за собой дверь.
Слэппи сидел на моей кровати, где я и оставил его утром. Когда я вошел, он распахнул глаза и склонил свою большую голову мне навстречу.
— Как дела, сынок? — воскликнул он высоким, тоненьким голоском.
— Не называй меня так! — заорал я. — Не смей называть меня сыном!
— Скажи-ка, сынок, ты получил мой сигнал?
Я нахмурился.
— Я получил твой сигнал. Слышал я твое идиотское чириканье. Ты заставил меня испортить все плакаты для ЦМ и разгромить класс. А — еще украсть тест.
Запрокинув голову, он расхохотался.
— И это только начало, сынок!
— Нет, не начало! — закричал я. — Это конец. Я серьезно, Слэппи. Не лезь
