– И кто же его украл? – не выдержал кот.
– Я, – просто сказала лиса. – Ну ещё Джузеппе немножко. Но его больше нет. А я сбежала.
– От кого? – не понял кот.
– От одного таракана. Он меня мучил. Не давал обезболивающего и дрочить. А крысу свою отослал в какой-то там центр. Ну я сбежала. Мне нужны лекарства. Опиаты и гидрокортизол. Вы не знаете, их можно в городе купить?
– Когда вы говорите, – не выдержал Баз, – впечатление такое, что вы бредите. Вы что, не можете взять препараты в Институте?
– Нет, конечно, – лиса вроде как удивилась. – Меня же ищут.
– Кто ищет? – не понял кот.
– Дочка-Матушка, какой же идиот, – пробормотала лиса себе под нос. – Как кто? Барсуки, конечно! Мне здесь нельзя. Кто-нибудь увидит, узнает. Но у меня очень болят ноги. Мне надо было посидеть. И согреться. А я не знаю, куда ещё идти.
– Чушь какая-то, – сказал кот с отвращением. – По-моему, вы просто морочите мне голову…
Лиса внезапно напряглась. Кот буквально увидел, как у неё каменеют мышцы.
– Вон там, – лиса зачем-то заговорила громким, опасным шёпотом. – Мышь. Она меня знает. Я выйду. Чай допейте и тоже выходите. Я буду снаружи.
Она встала и пошла по проходу, так старательно отворачиваясь от сидящих, что даже самое наивное существо что-нибудь да заподозрило бы.
– Эй, женщина! Вы за чай не заплатили! – закричала ей в спину буфетчица.
– Она тут оставила, – громко сказал кот.
Жаботка вылупила левый глаз и заметила, что на столе лежат соверены.
– А сдача? Вы передадите? – забеспокоилась она.
– Передам, передам, – кот замахал руками, пытаясь утихомирить жабенцию. Но та утихомириваться не желала.
– Вы точно передадите? Я лучше у себя оставлю, женщина придёт – заберёт! – заявила она, привлекая всё больше внимания к ситуации.
– Передам, передам, – пообещал кот, мысленно проклиная некстатнюю жаботку. – И мне ещё чайку, пожалуйста! – сказал он, привставая, чтобы переключить внимание земноводной на её прямые обязанности.
Пришлось выдуть ещё один стакан – точнее, полстакана. За это время кот раза два прокрутил в памяти разговор и не пришёл ни к каким определённым выводам. То есть было понятно, что с лисой что-то очень не так, но вот как именно – это оставалось неясным.
Наконец он расплатился и вышел на улицу. Дождь прекратился, но лужи и сырость сильно портили картину. Фонари еле светили.
Лисы не было. Выкрутив инфракрасное зрение на полную и подключив анализ по спектру, кот едва-едва нащупал слабенький тепловой след.
Он нашёл её у какого-то покосившегося забора. Та лежала на земле, подстелив свой халатик. Сначала коту показалось, что лиса спит, подвернув под себя хвост. Потом он увидел, как подрагивают её плечи, и понял, что она плачет – тихо, беззвучно.
Базилио прикинул обстоятельства. Интуиция говорила ему, и весьма решительным тоном, что лучше всего сейчас развернуться и уйти. Иначе он непременно вляпается в какие-то чужие, ненужные проблемы. Разум, напротив, взял на себя роль адвоката, говоря, что лиса, при всех её странностях – сотрудник Института и может быть полезной. К тому же она знает про него лишнее и может, наверное, настучать.
Последнее соображение перевесило. Кот подошёл к скорчившемуся на земле существу.
– В чём дело? – спросил он чуть более участливо, чем собирался.
– Й-извините, – простонала лиса. – У меня п-п-приступ. Я с-сейчас… – тут она стиснула зубы и издала такой звук, что коту стало понятно – ей очень больно.
– Что с вами? – уточнился кот.
– Векторная проказа. Меня всё время перешивает. Вот сейчас ступни. Вы же гайзер! Ноги мои посмотрите, сами всё увидите.
Она вытянулась и пошевелила пальчиками с маленькими коготками, торчащими из грязной, рваной балетки. Кот невольно подумал, что по зимней грязи только в балетках и ходить.
Потом он ушёл в рентген, присмотрелся и озабоченно почесал левую щёку.
– Это что у вас внутри? Шипы какие-то?
– На костях выросло, – объяснила лиса. – Ходить больно. Как будто ногу режет.
– Режет, – задумчиво сказал кот. – И в таком состоянии вы намерены идти в Зону?
Лиса не ответила.
– Так-так, – протянул Базилио, прикидывая дальнейшие действия. – Сейчас я вас возьму и отнесу к дороге. Там мы, может быть, кого-нибудь поймаем. Едем в город и ищем ближайшую аптеку. Что вам нужно для нормального самочувствия?
– Обычные препараты… Блокираторы циклооксигеназы. Опиоидные. Гидрокортизон. Небуплексин ретард… Инъектор. И фаллоимитаторы для хомосапых. У меня с сексом тоже проблемы.
– А в местных аптеках всё это есть? – спросил кот, тему секса решив временно оставить в стороне.
– Не знаю… Я в городе редко бываю, – лиса так смутилась, будто соврала.
– Ладно, чего уж теперь-то, – Баз перекрестился, потом встал на колени и поднял лису на руки. Та оказалась совсем лёгонькой.
– За шею меня возьмите, – распорядился Базилио. Лиса послушно закинула тонкую руку ему на плечи и попыталась устроиться поудобнее.
– Где ближайшая дорога, вы тоже не знаете? – не удержался кот, вызывая навигатор.
– Й-извините… – лиса прижалась к нему, будто испугавшись, что он её сейчас бросит.
– Да хватит уже извинений! – кот не отказал себе в удовольствии немножко позлиться. – Да, кстати. Надо бы познакомиться. Я – Базилио. Можно Баз.
– Алиса, – сказала лиса. – Алиса Зюсс.
Базилио чуть не выронил свою ношу.
– Господи Исусе! – вырвалось у него помимо воли. – Так это вы и есть наш контакт в Институте?
Глава 62, большую часть которой занимает дружеский обмен мнениями, а меньшую – одинокие рефлексии
23 ноября 312 года от Х.
Училище начальной ступени «Аусбухенцентрум». Первый корпус.
Где-то днём, а может, и вечером.
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
Частная переписка, передано с бэтменом
Огюст Эмильевич Викторианский – Льву Строфокамиловичу
Тененбойму
Дорогой Лё,
позволь мне именовать тебя par lettre[26] так же, как я это позволяю себе на наших рандеву. Для меня эта небольшая привилегия – знак доверия, а это письмо в высшей степени доверительное. Ибо я намереваюсь – о, как я желал бы написать «вынужден», но остатки хорошего вкуса не дозволяют мне прибегнуть к столь жалкому оправданию – поделиться с тобой тем, чем делюсь неохотно и редко даже с тобой. А именно – сомнениями.
Вчера ты просил меня составить характеристику на нашу новую сотрудницу, крысу Шушару, занимающую место младшего экзекутора. Хорошо подумав, я осознал, что не могу этого сделать. Ибо характеристика должна быть справедливой или несправедливой, но однозначной, дабы служить основанием для принятия управленческих решений. Увы, именно этой однозначности оценок я и не могу тебе предложить.
Начну с начала: не мною сказано, что всякий торопливый терпит лишение[27]. Такового добра у меня и без того довольно; не будем умножать скорбь.
Если помнишь, вначале я был настроен по поводу этого назначения скептически. Однако в ходе собеседования госпожа Шушара произвела на меня впечатление настолько благоприятное, насколько это вообще возможно для существа её пола и основы в отношении такого субъекта, как я. Иными словами, я отозвал свои возражения.
И знаешь что? У меня пока не было случая об этом пожалеть. Напротив, за недолгое время нашего сотрудничества Шушара проявила себя столь полезной,
