– Наверное, слышала.
– А почему спрашиваешь?
– А я вот не успела побывать. Мы как раз взяли билеты, утром должны были лететь всей семьей, а ночью все и случилось. Так мне и не удалось, а сколько я мечтала! В нашем городишке даже речки толковой нет, так, одно название, а тут целое море!
– А что, разве в этом мире морей не существует?
– Существуют. Где-то там. – Юля неопределенно махнула рукой. – Но они здесь другие.
– Другие – это какие? Не соленые, что ли?
Наверное, жадр все еще продолжал на меня действовать. Хотя, возможно, дело было совсем в другом. Тесно прижимаясь ко мне гибким горячим телом, рядом лежала красивая девушка. Страстная, легко понимающая мои желания и так же легко идущая им навстречу. И потому я чувствовал себя так, будто жадр по-прежнему оставался в моей руке.
– Дело не в соли, Игорь.
– А в чем же тогда?
– К здешним морям даже приближаться опасно, настолько они кишат опасными тварями.
– Акулами?
– Наверное, акул в них тоже хватает, но я не о них. Там на побережье полно таких тварей, которые одинаково хорошо себя чувствуют что в воде, что на берегу. По крайней мере, мне так рассказывали. В местном море не искупаешься. И на пляже не позагораешь.
– Амфибии?
– Амфибии, – кивнула она. – Только не всякие лягушки с тритонами, а огромные. И хищные.
– И далеко отсюда до ближайшего моря?
– По-разному говорят. Кто-то – что за неделю можно дойти, а другие – что и месяца не хватит. – Юля печально вздохнула.
– Что, так на море хочется побывать?
– Нет, я по другому поводу. Жаль, что не умею заполнять жадры. Мне хорошо с тобой, и умела бы – этим бы и заполнила. Чтобы потом, когда станет совсем невмоготу, взять его в руки и почувствовать то, что чувствую сейчас.
И я с удовольствием бы заполнил тем, что сейчас чувствую. Если разобраться, мы и живем-то эмоциями. Только далеко не все из них приносят нам удовольствие. Страх, сожаление о чем-то упущенном, раскаяние за содеянное, скука, досада, злость, наконец – что в них хорошего? Другое дело то, что испытываем после просмотра хорошего фильма, прочитанной книги, встречи с друзьями. Или даже предвкушение чего-то радостного. Зачастую оно лучше самого события. Или то, что я чувствую сейчас, когда переполнен нежностью к этой, по сути, незнакомой девушке. Когда чувствую жар ее тела, когда вдыхаю аромат ее волос и когда знаю, что у нас случится через несколько минут. Нет, определенно тоже заполнил бы, будь он у меня даже единственным. Чтобы когда-нибудь потом, когда станет совсем тяжело на душе, взять жадр и немного подержать в руке.
– А ты пробовала его заполнить?
– Пробовала. И не раз. Все-таки не где-нибудь живем, в Шахтах.
– И что?
– А ничего, только испортила.
– Я принесу тебе заполненный до краев, – твердо пообещал я. – Заполненный самым лучшим из всего того, чем его только можно заполнить.
«Мы идем к Отшельнику Федору. И несем ему жадры. Он славится тем, что умеет их заполнять как никто другой. И я все сделаю для того, чтобы один из них стал твоим».
– И где этот герой-любовник?! – Обычно невозмутимый Грек выглядел разъяренным. – Давно уже пора выступать, а его черти где-то носят!
Мы, полностью готовые к выходу, сидели и ждали Яниса, который пропадал неизвестно где. Гудрон покосился на меня раз, другой…
– Теоретик, – наконец сказал он, – ты что, так и будешь?
– Что именно?
– В каждом попавшемся нам селении по бабе себе заводить.
– Баб не буду, а с девушками как получится, – пожал плечами я.
В отличие от остальных я был весьма доволен тем, что Янис задерживается. За те полчаса, которые мы его ждали, мне удалось немного вздремнуть: ночью глаз не сомкнул. Нам предстоял очередной день ходьбы, когда к вечеру чувствуешь, как гудят и наливаются свинцом ноги. И самым мудрым решением было бы хорошенько отдохнуть. Но, если вернуть вчерашний вечер, ничего бы менять не стал. В старости высплюсь. Если до нее доживу. А коли нет – в могиле.
– Юля – хорошая девушка, – вмешался в наш разговор Гриша Сноуден. – Теоретик, ты ее не обижай. Муж у нее где-то там остался. – Он указал глазами на землю.
Я и не думал ее обижать. Даже не обещал ничего. Кроме жадра. Который подарю непременно, чего бы мне это ни стоило. И о Юлином муже знаю: его завалило в шахте. Мы ведь не только любовью занимались, но и разговаривали о многих вещах. А еще знаю о том, что каждый раз она провожала его под землю так, как будто никогда уже не увидит. Однажды так и случилось. И еще как они мечтали найти богатую жилу. Не ради жадра – ради пикселей, чтобы сложить из них портал и вернуться в прежний мир. Вернуться вдвоем, ведь именно здесь они и нашли друг друга.
– Так, вон он идет! – Слава первым из нас увидел Яниса. – С каким-то мешком.
И действительно, Янис нес чем-то наполовину заполненный мешок.
– Вероятно, Настя ему в дорогу харчишек собрала, чтобы не оголодал бедный! – тут же принялся зубоскалить Гудрон. – Грек, ты не ругай его слишком: любовь у него. Как у Теоретика, – не смог не ущипнуть он меня. – Но у Теоретика очередная, а у Артемона на всю жизнь. Наверное. – И заржал. После чего сказал подошедшему Янису: – Только не говори, что остаешься здесь навсегда. А это, – указал Гудрон на мешок, – твои откупные.
– Нет, – помотал головой улыбающийся Янис. – Не остаюсь. Заберу Настю отсюда на обратном пути. Да, вот еще что… В общем, женюсь я на ней! Она уже и согласие дала.
– Вот и славненько, на свадьбе погуляем! Только помни: если возьмешь себе другого дружку, отправлять супружеские обязанности будет нечем.
– Это почему еще?
– Ну как это почему? Оторву с корнем все, что для этого требуется! – Гудрон всегда шутит с самым серьезным видом.
– Ну раз такое дело – слово! – Янис не очень-то и испугался, но Гудрона поддержал. – Только с тебя концерт. Кстати, по моим заявкам.
– Это же мне всякую хрень петь придется! Про сердце из чистого золота и тому подобную шнягу.
– Именно! Насте очень такое нравится.
– Ладно, Ромео, сделаем. И смени свой блаженный вид на сосредоточенный. Сделай его таким, как будто ты полностью готов к новым тяготам пути. Иначе Грек вперед меня тебе все оторвет: вон он как зло на тебя косится!
Грек отвлекся на разговор с одним из вчерашних своих собеседников. А когда попрощался с ним за руку и подошел к нам, объявил:
– Идем к Даниловой переправе. Переберемся через Муть, тем самым снова сокращая дорогу. Да, вот еще что: в окрестностях как будто бы перквизиторов видели. Так что бдительность не теряем ни на мгновение!
Судя по лицам, сразу же ставшими серьезными, те являлись проблемой нешуточной.
– Значит, так, Теоретик, – принялся наставлять меня Гудрон. – Если увидишь человека в коричневом, чем-то похожем на рясу или сутану балахоне, и лицо у него будет размалевано белыми полосами – стреляй,
