– А теперь слушай меня внимательно, – говорю я мальчику. – Сейчас я выпрыгну в это окно. Потом ты выпрыгнешь за мной, а я тебя поймаю. Хорошо?
Мальчик молчит.
– Здесь не так высоко, как кажется. Всего метра три. Даже меньше, мы ведь приземлимся на баки. Понимаешь?
Мальчик с узелком в руках подходит к окну, но не видит, о чем я говорю, – подоконник слишком высок для его роста. Я придвигаю к окну красный пластмассовый стульчик. Мальчик становится на него и выглядывает наружу.
Мы молчим.
– Все будет хорошо, – говорю я. – Ты должен мне доверять. – Я выдерживаю паузу. – Как я доверилась тебе, когда мы говорили с доктором Наиком. Хорошо?
Тело мальчика кажется одновременно напряженным и хрупким.
– Вспомни, как ты перешел реку, – продолжаю я. – Сейчас то же самое. Даже легче.
Мальчик отклоняется немного назад. Одной рукой он продолжает прижимать узелок с едой к груди, из-за этого у него на футболке появляется мокрое пятно.
– Дай-ка сюда. – Я прячу узелок себе за пазуху. – Надо, чтобы у тебя руки оставались свободными.
Мальчику куртку не выдали, но эту проблему я постараюсь решить позже.
– Хорошо. Я первая.
Открываю окно нараспашку, забираюсь на карниз и сажусь, свесив ноги. Торможу. Трудно сразу взять и прыгнуть. Может, лучше на бак с плоской крышкой? Может, я зря выбрала тот, который с выпуклой крышкой? Вдруг я с него соскользну? Поздно об этом думать. Я уже вылезла на карниз, надо прыгать. Нельзя, чтобы мальчик подумал, что я сомневаюсь. Важно, чтобы он мне доверял.
Прыгаю.
Вернее, отталкиваюсь от карниза и падаю. Приземляюсь на ноги, но соскальзываю по крышке и ударяюсь коленкой о серую металлическую полосу по центру крышки бака. Становится ясно, что прыгаю я хуже, чем лазаю. Колено горит от боли, только мне не до этого – я соскальзываю с бака. Но теперь эта железная полоса на моей стороне – я могу за нее ухватиться. Так я и делаю. В результате грохота от моего падения значительно меньше. А грохот был еще какой – после моего приземления бак задребезжал и ударился о стену дома. Да еще сердце грохотало о ребра. Хотя этот грохот, кроме меня, вряд ли кто слышал. В общем, пару секунд я, прикусив язык, просто лежу, распластавшись на крышке бака. Прислушиваюсь. Ничего. Ни криков, ни беготни охраны. Выдыхаю, сажусь на крышке бака и снова прислушиваюсь.
Ничего, только тихий щебет птиц.
Крышка мусорного бака неровная. Чтобы поймать мальчика, надо встать. Я встаю, ставлю левую ногу между металлической полосой и петлями крышки, а правой упираюсь в противоположный край.
Вот так. Теперь очередь мальчика.
Мне не надо говорить ему, что делать. Он уже сидит на карнизе. Я вижу его ступни. Но он не прыгает. Сидит, как гвоздями прибитый. Я понимаю, что показала ему плохой пример, в смысле прыжков из окон.
– Ну же! – сквозь зубы шиплю я. – Прыгай!
Но мальчик сидит на карнизе. А потом я оказываюсь в Замедленном времени. Я вижу ступни мальчика. Вернее, вижу рельефные подошвы кроссовок, которые ему выдали в распределительном центре. В кроссовках хорошо бегать, хорошо убегать. Мне интересно – эти кроссовки выдал мальчику доктор? Хотя выдавать задержанным обувь не дело докторов. И потом, если бы доктор знал, что мальчик хочет сбежать, он бы ему, кроме кроссовок, и куртку выдал. Пока ко мне приближаются подошвы кроссовок, я успеваю подумать о том, что доктор намеренно не слышал грохот прямо под окном, где у него происходит встреча. Мысль, конечно, та еще. А подошвы тем временем приближаются.
Мальчик спрыгнул с карниза. Его маленькое тело в воздухе.
Подошвы все быстрее приближаются к моим вытянутым рукам. А за ними – мальчик. Его тело гораздо жестче, чем я ожидала, и поэтому, когда я его ловлю, а я его поймала, главное – устоять на ногах.
Особенно оттого, что он смеется.
Ха-ха-ха.
– Заткнись, – шиплю я в его красивое ухо. – Это – не игра.
Мальчик затыкается, выворачивается у меня из рук, соскальзывает на попе с бака и, как кошка, спрыгивает на землю.
44
Фургон
Я соскальзываю вслед за мальчиком. Приземляюсь отлично. Беру мальчика за руку, утаскиваю в тень бака и заставляю сесть на корточки. Сама тоже сажусь. До грузовиков метров двадцать, но открытое пространство между ними и мусорными баками сейчас для меня как минное поле. Я не знаю, сколько окон выходит на эту сторону, но если нас заметит хоть один человек, этого будет достаточно. Решиться трудно, но надо двигаться – час доктора Наика не будет длиться вечно.
– Видишь тот грузовик? – шепотом спрашиваю я мальчика и показываю пальцем на грузовик с брезентовым кузовом. – Как скажу – беги, ты бежишь и прячешься за передним колесом. Понятно?
Мальчик кивает.
Я снова прислушиваюсь. Тишина просто зловещая.
– Отлично. Беги!
Мальчик бежит. И я тоже. Только я бегу к стене с зарядными автоматами. Сверяюсь с часами. Двадцать три минуты. Столько ждать до полной зарядки нашего грузовика. Хотя не факт, что водитель появится к моменту полной зарядки. Прижавшись к стене, продвигаюсь к следующему автомату, чтобы проверить время зарядки фургона. Сорок две минуты. Слишком долго. Доктор Наик успеет поднять тревогу. А потом – собаки, охранники, дубинки. И все будет кончено. Лучший вариант – грузовик, но, глядя на мальчика, который сидит в тени огромного колеса, я понимаю, какой он маленький. Сможет ли он забраться на такую высоту, чтобы попасть в грузовик? А я? С фургоном точно будет проще. Я подсажу мальчика и заберусь следом за ним. Но сорок минут ожидания…
Слышу чьи-то шаги.
Падаю на землю между фургоном и зарядкой. Стараюсь стать невидимой. Это – мужчина. Не солдат и не охранник. Это водитель. Водитель! Во всяком случае, я склоняюсь к этой версии, потому что он без формы. Вдруг это водитель фургона и он уедет прямо сейчас? А если он – водитель грузовика? Все шестнадцать огромных колес и мальчик, который прячется под одним из них.
Я хочу закричать, предупредить мальчика, но не могу. Зажимаю рот, потому что этот человек идет не к грузовику, он идет к легковой машине. Отсоединяет зарядку от машины и вешает ее обратно на блок, а я плотнее прижимаюсь к стене. Еще пара секунд, и он уезжает.
Я смотрю ему вслед.
Он подъезжает к пятиметровому забору с колючей проволокой. Отсюда ворот не видно, но я слышу, как тормозит его машина. Но всего на несколько секунд, а потом едет дальше. Значит, машину не досматривали, только проверили документы. А еще это значит, что
