Я ожидал увидеть уродливый череп вместо лица — с пустыми черными глазницами и ощерившейся пастью. Дверь была открыта, я мог бы попытаться напасть на пришельца, выбраться из камеры на свободу, однако стоял не двигаясь, одеревенев от страха.
Высокая фигура двигалась ко мне. Моя рука невольно вытянулась вперед — в бессмысленном защитном жесте.
Фигура в комбинезоне приближалась.
Сердце замолотило так сильно, что едва не лопнула грудная клетка. Дыхание свело от страха, я жадно глотнул воздух ртом и тут же застыл, пораженно уставившись на пришельца.
Это было невозможно. Этого просто не могло быть.
— Лида? — выдавил я из себя. — Но как это? Это правда ты?
Галлюцинация? Но нет, это была она — в сером облегающем комбинезоне и с бледным неживым лицом.
— Лида! — повторил я и пошел к ней навстречу.
Лида попятилась к двери.
— Лида? — спросила она, нахмурившись.
Она вытащила из комбинезона длинный продолговатый предмет и сжала его в руке так, что побелели пальцы.
— Лида? — повторил я. — Лида! Что здесь происходит! Где мы находимся?!
Но Лида смотрела на меня, как на пришельца.
— Стойте! — сказала она, не выпуская странное устройство. — Успокойтесь, все в порядке. Сядьте на постель. Пожалуйста. Я вам все объясню.
— Лида! — Я продолжал идти. — Я не понимаю! Ты…
Лида нервно дернулась к двери и нажала какую–то кнопку на своем устройстве.
Я почувствовал резкую боль в правом плече — как от укола огромной иглой, насквозь пробившей мышцу, — и тут же расплавленный свинец разлился по жилам. Я захрипел, в глазах потемнело. Я сделал еще один шаг вперед и повалился на пол.
89
В коридоре перед аудиторией столпился весь курс — включая самых отчаянных прогульщиков, которых я ни разу не видел за учебный год (или, по крайней мере, успел уже забыть).
Впрочем, я не особенно удивлялся.
О Соколовском в технологическом складывали легенды, и зачет по безобидной истории колонизации считался одним из самых сложных. Говорили, что старик вообще не приемлет пересдач и, если кому–нибудь не повезло получить проходной балл с первого раза, можно сразу писать заявление на перевод.
Я стоял вместе с Виктором у широкого, похожего на прямоугольный иллюминатор окна, затянутого густой тенью от электронных штор, превращавших солнечный день в сизую ночь. До начала зачета оставалось минут пятнадцать, но Соколовского еще не было. Я даже думал — вернее, надеялся, — что зачет отменили, однако на суазор никаких извещений не приходило.
От гомона, как на вокзалах, побаливала голова. Не нужно было даже прислушиваться, чтобы понять — все обсуждают предстоящий зачет.
Или последние события на Венере.
Рядом с приоткрытой дверью в аудиторию стояла высокая девушка с черными волосами.
Лида.
Она держала суазор, как книгу, и быстро проводила по экрану пальцем, перелистывая фотографии, а может, и конспекты лекций по истории колонизации. Ее подруга Анна нервно переминалась с ноги на ногу, искоса подглядывая на суазор, и о чем–то негромко ей рассказывала. Со стороны можно было подумать, что Анна просто беззвучно открывает некрасивый полный рот, как рыба. Лида кивала и едва заметно улыбалась одними уголками губ, словно стесняясь улыбки.
Я познакомился с Лидой, когда учился на подготовительных, но дальше простого обмена ничего не значащими фразами дело не пошло — помню, как волновался, часто вздыхая и заламывая руки, и думал только о том, чтобы придать дрожащему голосу уверенности, хоть у меня и перехватывало дыхание при одном взгляде на нее.
— Придет или не придет, вот в чем вопрос, — сказал Виктор, забавно подняв над головой суазор с открытым расписанием занятий. — Впрочем, это он нарочно.
— Нарочно тянет время?
— Да наверняка! Он тот еще садист! Ты погляди вокруг. Все как на иглах. Небось, сидит где–нибудь и наблюдает за нами по монитору.
Я смотрел на Лиду. Она пригладила волосы на висках и, задумчиво посмотрев в сторону, поверх суматошной толпы сокурсников, улыбнулась и отдала подруге суазор.
— Еще десять минут осталось, — сказал я.
— Что? — переспросил Виктор.
— Еще минут десять осталось. Пока что это нельзя считать опозданием.
— Ой, да ладно! Он же всегда раньше времени приходит. Это из–за зачета, поверь.
— Ладно, — согласился я; спорить с Виктором было не самым благодарным занятием. — Пусть из–за зачета.
Лида по–прежнему стояла рядом с Анной у входа в аудиторию. Я подумал, что сейчас самая удачная возможность с ней заговорить — пока еще есть эти последние минуты, пока не объявился Соколовский. Я мог бы спросить о зачете, поинтересоваться, успела ли она выучить все билеты, или поделиться с ней своими размышлениями о событиях на Венере. Но я стоял и беспомощно смотрел, как она улыбается и поправляет прическу.
— Ты так и не подошел к ней? — спросил Виктор.
— Что? К кому?
— Ой, ладно, не прикидывайся! Я вон, — Виктор показал на девушек пальцем, — я про Лидку.
— Убери руку! — зашипел я и дернул его за рукав.
— Ага, все понятно! — осклабился Виктор. — Ты ведь давно уже по ходу, да?
— Что давно?
Виктор фыркнул.
— Ох, да черт с тобой! — Он сделал вид, что обиделся, и снова занялся суазором.
Анна что–то втолковывала Лиде, беззвучно шлепая толстыми губами, а Лида кивала в ответ и беспокойно посматривала по сторонам, пытаясь кого–то найти. На секунду наши глаза встретились, но я тут же смущенно опустил голову.
— А ты ее знаешь? — спросил я.
— Знаю? — не понял Виктор. — Что значит — знаю? Мы вроде как учимся вместе. Я тут всех знаю.
— Прямо–таки
