Мы были одни.
Лида на сей раз надела простенькую серую ветровку с высоким воротником, а вместо сумочки взяла маленький рюкзачок — как будто мы собрались в поход, на звездную ночевку. Даже волосы она заплела в длинную косу — впервые со дня нашего знакомства.
— Красиво, — сказала Лида. — Но, честно…. Мне кажется, в институтском городке тоже должно быть все хорошо видно.
— Мне говорили, здесь самое лучшее место.
— Да ладно, я не против. Здесь довольно… — Лида склонила голову, — романтично.
И тут же поежилась, потирая плечи:
— Хотя меня немного пугает то, что здесь никого нет. К тому же ты оставил машину почти на дороге.
— Ничего страшного. Она застрахована.
— Ага, только как мы будем отсюда выбираться.
— Ты хорошо подготовилась. — Я коснулся ее плеча.
Лида была одета уже совсем по–осеннему, хотя осень и началась лишь час назад — под ветровкой у нее был вязаный свитер с толстым воротником, а привычной узорчатой юбке она предпочла теплые брюки.
— А ты дрожишь, как осиновый лист, — сказала она.
Мы стояли на утесе, над ночной рекой, в которой, вздрагивая в волнующейся воде, отражались растущий месяц и звезды — или планеты, или восходящие по орбите корабли, — похожие на тающие в глубине песчинки. Легкий ветерок приносил запах воды, играясь с выбившейся из косы челкой на лбу Лиды, и она постоянно приглаживала ее рукой.
— Здесь красиво, — повторила Лида, — и…
Она подняла с земли небольшой камешек — выточенную ветром гальку — и, размахнувшись, бросила его в воду. Легкий всплеск напоминал плач ночной реки.
— Спорим, закину дальше? — завелся я.
— А я и не пыталась далеко бросить.
— Хотела, чтобы он подпрыгнул на воде?
— Я не умею так, — насупилась Лида.
— Я тоже, — признался я.
Лида подняла еще один камешек.
— Забавно. — Она крутила в руке гальку с мраморными прожилками, поблескивающими в сумраке, как фосфор; галька напоминала огромное яблочное семя. — Если знаешь вес камня, угол падения, то можешь предсказать все волны, все круги на воде, которые он вызовет, еще до того, как упадет.
— Логично.
— Все дело в том, что… — Лида бросила гальку в реку. — Иногда я думаю, мы и сами — лишь круги на воде.
Она чуть заметно улыбнулась, неожиданно смутившись.
— Люди не так уж и предсказуемы, — сказал я.
— Я не об этом.
— А о чем?
— Неважно. — Лида качнула головой. — Ох, и завез ты меня! Здесь какой километр?
— Километров семьдесят от институтского городка. Примерно.
— Неплохо, — сказала Лида. — Это, конечно, интереснее, чем кафе, но… Вообще–то я намекала на планетарий. — И толкнула меня локтем.
— А как же «Патрокл»? — картинно возмутился я.
— Ах да! Та фотография. Я уж и забыла о ней.
Порывистый ветер, перепутав в сумраке направления, подул откуда–то со стороны, из–за утеса, и Лида повернулась ко мне, зябко обхватив себя руками.
— «Патрокл», значит? — спросила она.
Ее глаза в темноте были черными.
— Ну, — принялся оправдываться я, — мне показалось, это будет…
— Символично, ага, — закончила за меня Лида и произнесла чуть тише: — Балбес.
— Что? Почему?
Лида не ответила.
Я невольно прислушивался к глубоким вздохам волнующейся реки. Отблески звезд в воде вздрагивали, и волны, которые поднимал ветер, наводили на мысли о причудливых искажениях пространства — вроде тех, которые создают в фантастических фильмах двигатели космических кораблей.
Лида вдруг начала обеспокоенно проверять карманы куртки.
— Забыла суазор?
— Да. Сколько там времени до выхода на орбиту?
— Еще почти полчаса.
Лида задумалась, нахмурив лоб.
— Нам же завтра с утра. Если я завтра просплю первую пару, то ты будешь во всем виноват.
— Я готов понести наказание, — согласился я.
— О, ты понесешь! — прыснула со смеха Лида.
Мы говорили, как друзья, знакомые множество лет, хотя недавно я даже не решался набрать ее номер. Я понимал, что уже не могу представить свою жизнь без нее.
Лида почувствовала что–то и посмотрела на меня.
— А как это будет? — спросила она.
— «Патрокл»?
— Ага. Я ни разу не видела, как такой большой корабль заходит на орбиту. Просто появится еще одна звезда? Мы, наверное, и не увидим ничего.
— Да нет, не думаю. Ты сама ведь знаешь, какой он огромный. Самый большой корабль, который когда–либо запускали с Земли. Он встанет на геосинхронную орбиту, а это в десять раз ближе, чем Луна. Я думаю… Впрочем, я и сам никогда ничего подобного не видел. Но, мне кажется, это будет не просто еще одна яркая звезда.
— Будет как Луна?
— Все же, наверное, не настолько…
— Ой, слушай, надо это заснять обязательно. — Лида вновь стала ощупывать карманы ветровки. — Давай попробуем на камеру твоего суазора. Тут, правда, так темно, что мало чего будет видно.
— Погоди! — спохватился я. — И как я мог забыть! На суазор тут снимать бесполезно. Я же взял с собой камеру специальную. Она должна быть в машине. Сейчас принесу.
— Предусмотрительный, — улыбнулась Лида. — И что еще у тебя в машине?
— Камера, — повторил я.
— Ладно, — рассмеялась Лида. — Неси камеру,
