— Итак, к сути, — нервно говорит Сунил. — С разницей в несколько минут мы потеряли квантовую связь с мозгом пяти основных актеров.
— Береги голову! — использует Линн шотландское выражение, означающее «сохраняй спокойствие». — Как это могло случиться?
Сунил указывает на диаграмму на электронной доске:
— Можно сделать два вывода: либо сегодня изменились законы физики, либо эти люди мертвы.
Джек в углу заканчивает говорить по смартфону. Он входит в свет проектора:
— Я снова позвонил на номер Энджел. Мне ответил полицейский из Корфу. Амбер слетела с утеса. Энджел схлопотала передоз.
— И? — уточняет Линн.
— Не многовато ли мозгов потеряно за считаные минуты? Похоже, на нас напали.
Долгая пауза. Голубые глаза Линн оглядывают комнату.
— Все, кроме Джека, Сунила, Рэйчел, Джейсона, могут идти домой. Держите телефоны включенными и будьте готовы выехать куда угодно в кратчайший срок. Спасибо.
Когда комната пустеет, Линн жестом приглашает оставшихся присаживаться и наливает себе кофе из фляги, стоящей рядом с доской. Никто не произносит ни слова. Наконец Линн сама опускается на стул и говорит:
— Ладно. Нам нужна ясность. Джек, ты главный режиссер фильма. Сколько у нас отснято?
Джеку за тридцать. У него старомодно длинные волосы и аристократический акцент воспитанника частной школы, хотя окончил он захудалое муниципальное учреждение в Болтоне.
— Если использовать кое–какие слабые дубли, то я бы сказал, что у нас около восьмидесяти процентов. Это только предположение. Придется еще убрать неудачные кадры.
Линн обращается к Рэйчел, которая числится вторым режиссером:
— Рэйчел, ты согласна?
Та кивает.
— Итак, — продолжает Линн, — мой первый вопрос: сможем ли мы закончить фильм? У нас полно информации об актерах на компьютерах. Так, Сунил?
Сунил ненавидит это. Он избегает зрительного контакта с другими людьми.
— Да, у нас ее полно, — тихо отвечает он.
Линн подходит и смотрит ему прямо в глаза.
— Твой голос звучит не слишком уверенно, — говорит она. — Почему у нас не получится закончить фильм с теми персоналиями, которые есть сейчас?
— Возможно, получится, — отвечает Сунил.
— И насколько осуществимо это «возможно»?
Сунил складывает большой и указательный пальцы, обозначая крайнюю малость.
Линн отступает и шумно выдыхает.
— Я такая глупая. Мы тратим два миллиарда евро на самую совершенную систему кинопроизводства из когда–либо существовавших. Мы получаем «Оскары», как бонусы для клиентов в супермаркете. Мы нанимаем красавцев с нулевым талантом, вытряхиваем их мозги, а потом я забываю, что они люди. Что они могут умереть. Мы не защитили их. Засранцы мы.
Ее голубые глаза неожиданно увлажняются. Смартфон Джека гудит, и тот проводит пальцем по экрану.
— Еще двое, — сообщает он. — Они убирают всех.
Линн вскакивает и пинком отправляет стул через всю комнату.
— Черт подери! — кричит она. — Это долбаная война! Джек, Рэйчел, посмотрите, сможем ли мы спасти фильм. Сунил, собирай своих техников.
Сунил, обхватив голову, не отрывает взгляд от серого ковра.
— Хорошо, — говорит он, — но у нас может быть еще одна проблема.
Линн поднимает сломанный стул, очень осторожно ставит его и произносит:
— Сейчас именно тот момент, когда мне нужно знать все. Так чего же я не знаю?
НАТУРА. АЭРОПОРТ ЛУТОН — НОЧЬ
Готовый к вылету «Лирджет-85» стоит на площадке в западном конце взлетно–посадочной полосы, рядом с белыми ограничительными метками, дрожа от вибрации «Боинга-737», направляющегося в Прагу. Винты «Боинга» раскручиваются для взлета, он катится по полосе, бортовые огни ярко вспыхивают, самолет отрывается от земли.
Свет в кабине «Лирджета» неярок, но все же позволяет разглядеть Линн и ее личного помощника Джейсона, потягивающих кофе. После шумного радиообмена с диспетчерской вышкой самолет приходит в движение, поворачивает на длинную ленту черного асфальта, разгоняется, поднимается в воздух и летит на юг над Германией и Альпами, над итальянским побережьем, мимо Венеции и Бриндизи — к Корфу.
ИНТЕРЬЕР/НАТУРА. «ЛИРДЖЕТ» — КОРФУ — ПРИЗЕМЛЕНИЕ
Линн спит, когда самолет опускается с одиннадцати тысяч метров до полутора и следует по курсу вдоль Адриатики к греческим островам. Слева экипаж может рассмотреть скалистый берег Албании. Джейсон с кофе и фруктовым соком будит Линн. Оранжевые огни рассвета вспыхивают над верхушками гор.
Дэнни Эдвардс, глава службы безопасности, спит мало. Он сидит сразу за пилотами и настраивает высокотехнологичную и, возможно, незаконную сеть спутниковых систем студии. Он отпивает травяной чай, который ненавидит. Его рука зудит от никотинового пластыря. На голове у него наушники с микрофоном, и он перезванивает тем, кто оказал ему несколько услуг, щедро разбрасывая евро туда и сюда. Рядом сидит Сунил и следит за необычным оборудованием в грузовом отсеке.
Пилоты «Лирджета» перебрасываются парой слов с вышкой в аэропорту «Иоаннис Каподистрия», выпускают шасси, открывают закрылки и снижаются до четырехсот пятидесяти метров. Самолет трясет: его сносит ветром на западном побережье Корфу, тем самым, который привел героев «Одиссеи» домой. Слева темно–зеленые горы острова. Справа — Ионическое море глубиной почти в пять тысяч метров. Они пролетают мимо Агиос–Стефаноса, где умерла Энджел, затем мимо Арилласа, Агиос–Гиоргиоса и Палеокастрицы, где умерла Амбер. Пляжи все еще в тени. Боги спят, даже Коркира — прекрасная нимфа, которую Посейдон похитил и взял в жены. Она и дала свое имя острову Керкира.
Самолет поворачивает левее и делает над холмами заход на взлетно–посадочную полосу — прибрежную косу, тянущуюся по морю. Он пролетает мимо беленой церкви на небольшом острове, касается земли и прерывает предрассветный покой гулом обратной тяги.
ИНТЕРЬЕР. КОРФУ — МОРГ — ДЕНЬ
За свою карьеру в полиции Спирос видел множество внезапных смертей, но до сих пор ненавидит вскрытия. Ненавидит горький обжигающий запах костяных пил, цифровые весы, органы. Ненавидит, когда спокойно удаляют внутренности и расчленяют того, кто прежде смеялся и любил. Спирос потеет.
Морг в новой бело–синей больнице Контокали, расположенной к северу от центра города, самый современный. Искромсанное обнаженное тело Амбер лежит на столе из нержавеющей стали, на соседнем — темноволосая красотка Энджел. Впрочем, со снятым скальпом она уже выглядит не так привлекательно. Спирос счастлив, что он за стеклом, в комнате наблюдения, а не в интимной близости с телесными жидкостями. Он становится еще счастливее, когда звонит мобильный и глава префектуры приказывает прекратить вскрытие. Но радоваться приходится недолго.
— Это крайне необычно, — отчетливо произносит патологоанатом в микрофон. — Пахименинкс[116] ярко–синий.
Она только что трепанировала череп Энджел. Оболочка мозга хорошо видна.
Спирос врывается в комнату.
— Stamata! — велит он, — Стоп. Заморозьте тела и ждите инструкций. И не задавайте вопросов. Политика!
БЫСТРАЯ
