- Аминь! – наконец сказал я и перекрестил свою новую паству.
Капитан благосклонно мне кивнул и надел шляпу. Офицеры последовали его примеру, и все вместе они двинулись по направлению к люку, ведущему в помещения, где обитали матросы.
- Должно быть - хорошая проповедь. Жаль, она на латыни. Хотелось бы послушать целиком, - сказал Тим, хлопнув меня по плечу. - Встать! - зычно крикнул он. - Вахтенным - занять места. Остальные - в кубрик ужинать.
Моряки, тихо переговариваясь, двинулись вдоль бортов, а большая часть исчезла в трюме.
- Я так и не знаю твоего имени, - сказал штурман, подталкивая меня в спину.
- Максим.
- Я буду звать тебя Падре. Пусть матросы привыкают.
- Хорошо, - согласился я.
- Пошли в мою каюту. Выпьем по стаканчику рома.
- Нет уж. Спасибо. Я своё выпил, - мои ноги вросли в палубу.
- Не бойтесь, падре. Ничего плохого с вами уже не случится. Посидим, поговорим. Мне понравилась ваша проповедь, хотя я ни черта в ней не понял. Но вот надо же - пробило на добрые дела.
- Лучше, если бы вас пробило там, в порту, в таверне. Вы бы не напоили меня и не приволокли силой на корабль.
- Ладно. Хватит. Не злись, парень. Дело прошлое. Пошли.
Я с неохотой подчинился, и вскоре мы оказались в каюте значительно большей, чем моя. Тим достал из сундучка бутылку и поставил её на стол. В дверь постучали, и на пороге возник матрос, держа в руках две оловянные миски с рисом и кусками дымящегося мяса.
- Значит, пить не будете, Падре, сэр?
- Нет, - отрезал я.
- Ну и ладно. Тогда, закусывай, - Тим, снова скатившись до фамильярности, пододвинул ко мне одну из мисок.
- У вас даже вилок нет, - сказал я.
- Каких таких вилок? Бери мясо руками.
- А рис?
- Вот тебе ложка, - Мастер вытащил из-за пазухи оловянную ложку. - Можешь взять себе.
- Спасибо, - буркнул я, заталкивая в рот пищу.
Мой желудок, отравленный алкоголем и опустошённый ещё на земле, постепенно наполнялся.
- А чего мы забыли в Америке? – Мой вопрос прозвучал глухо из-за сахарной кости, которую я с наслаждением обсасывал.
- И не говори. Там такая каша заварилась, - охотно стал объяснять мне Тим, наливая себе рому в маленький оловянный стаканчик, вынутый из кармана штанов. - Колонисты подняли мятеж против короля. Всё началось с малого. Сейчас расскажу, - моряк снова налил и тут же выпил.
- Так, например, чтобы получить патент нотариуса, в Англии надо заплатить 2 фунта стерлингов, а в Америке - 10. Справедливо?
- Не знаю, - я пожал плечами.
- Лично я считаю - справедливо. Они там зажирели на плантациях, рабов завезли из Африки, да ещё разных привилегий требуют, - в голосе моряка звучала злоба. - От нечего делать эти ублюдки стали называть себя сынами свободы. Они принялись сжигать чучела английских генералов, а, потом, принялись за дома офицеров Его величества. Каково? Дело дошло до отказа содержать в городах наши гарнизоны. Представляешь? Откуда-то взялся некий Джон Адамс1, потом появился изменник - полковник Джордж Вашингтон. Вожди мятежников собрали Конгресс типа нашего Парламента и решили набрать из разных бродяг собственную армию. Затем, они совсем обнаглели. Банда колонистов захватила британский корабль "Гаспи", который препятствовал контрабанде в колонии Род-Айленд, известной своими связями с врагами Британии - французами. Мятежники сняли с корабля вооружение и, забрав ценности, сожгли судно. Дальше - больше. Несколько лет назад эти сукины дети - сыны свободы, переодевшись индейцами, забралась на три британских шхуны в Бостонской гавани, и выбросили за борт 342 ящика с чаем. Правда, я в это не верю. Скорее всего, чай похитили и продали, учитывая высокую цену на него. Но с этого дня отношения между англичанами, поддерживающими короля, и колонистами стали ещё хуже.
Тим допил свой ром, убрал бутылку в ящик и спрятал стакан.
- Но что ещё хуже - полковник Вашингтон формирует армию из разных отщепенцев: мелких фермеров, торговцев, кузнецов, охотников с северной границы, которым продавать пушнину французам ближе и выгоднее. Так что, падре, мы имеем в Новом Свете настоящую войну с предателями и разбойниками, которых язык не поворачивается назвать подданными британской короны и джентльменами. Особенно этого негодяя Джона Пола Джонса.
- А это ещё кто?
- Дерьмо, плывущее в направлении, куда ветер подует, шотландец, мерзкий папист. Ходил юнгой, матросом, потом помощником капитана на судах, занимавшихся торговлей рабами. Так бы и утонул где-нибудь у берегов Африки, но этому сукину сыну постоянно везло. Когда он возвращался в Шотландию, экипаж брига повалила с ног жёлтая лихорадка. Все офицеры отдали богу душу, и Джонсу пришлось взять командование на себя. Ему удалось привести судно в порт, а владелец корабля – шотландец в награду оставил парня капитаном. Но у Джонса оказался скверный характер. В одном из рейсов он поспорил с судовым плотником из-за денег и приказал его высечь, а тот паршивец оказался искателем приключений из богатой знатной семьи. Плотник помер, расследование закончилось судом, но дело замяли. Джонс богател, урезая зарплату экипажу, а когда моряки взбунтовались, убил одного из парней. Не дожидаясь нового судебного процесса, Джонс бежал в Америку, где предложил свои услуги колонистам. А теперь этот подонок стал пиратом и ходит в эскадре французов под флагом мятежников. В прошлом году он высадил десант и сжёг наше торговое судно в одной из английских гаваней. Удача в последнее время почему-то на стороне Джонса.
- Так, значит, мы ловим этого пирата? - спросил я.
- Может да, а, может, и нет. Если повезёт, поймаем и повесим засранца на рее, но у нас - другая задача. Мы должны усилить флот адмирала Хьюза и пополнить морской пехотой армию генерала Клинтона...
Голос
