"Волшебное слово "Оксфорд" оказалось ключом к сердцу Клинтона", - подумал я.
Мы обошли строение. К дому с обратной стороны была пристроено ещё одно помещение с отдельным входом. Массивная толстая дверь пропустила нас внутрь, и мы оказались в длинном тёмном коридоре. Лейтенант двинулся вдоль ряда дверей, которые казались значительно уже и тоньше входного монстра, и завёл меня в комнату, где место нашлось только для кровати и маленького стола.
- Ваше временное жилище, - сказал Гастингс.
- Почему временное?
- Через неделю выступаем.
- Куда?
- Всему своё время. Вам всё расскажет генерал, падре. Если конечно сочтёт это нужным. Располагайтесь. Я зайду за вами через полчаса.
Я хмуро кивнул и поставил свой сундучок на стол. За спиной тихо скрипнули дверные ременные петли, хриплым ворчанием провожая капитана. В коридоре по доскам пола застучали каблуки и, вскоре, шаги затихли. Под кроватью я обнаружил большой сундук. В нём лежала одежда для человека маленького роста, под сюртуком - распятие, волосяные щётки, зеркало, моток ниток, старый кремниевый пистолет, имевший толстое длинное дуло. Библия, на последней странице которой чернела надпись "Кембридж,1750 год", выглядела потрёпанной. Обложка пестрела сальными пятнами. Бритва ужасного вида с тупым лезвием пряталась на дне сундука рядом с куском мыла, небольшим медным тазом, наполовину опустошённой бутылкой мутного виски и длинной толстой иглой. Перебрав вещи, я вышел во двор, нашёл колодец, опустил туда и вытащил воды, вернулся в свою конуру и наполнил водой таз. Мне с трудом удалось побриться и привести себя в порядок, остро ощущая отсутствие парфюма. Пришлось налить в ладони немного виски и протереть скулы. Лёжа на кровати, я стал размышлять о превратностях судьбы, забросившей меня в эту дыру, даже не представляя, когда и чем закончится вся эта история.
Стук в дверь заставил меня вздрогнуть.
- Да, входите. Без церемоний.
На пороге стоял лейтенант Гастингс.
- Вы готовы, падре?
- Стараюсь быть пунктуальным.
- Тогда ступайте за мной. Генерал ждёт.
В большом зале, очевидно служившим местом для собраний офицеров, стоял длинный, грубо сколоченный стол, за которым уже сидел сам Клинтон и ещё пять человек в красных мундирах. Пахло жареным мясом, сырой известью и табаком.
- Садитесь, падре, - генерал указал на место в самом конце стола. - Ваше имя, насколько я помню, Максим. Это всё?
- Да, сэр. Этого достаточно.
- Ну что же, знакомьтесь.
Офицеры по очереди стали называть свои имена. Я кивал и старался запоминать звания и фамилии англичан.
Клинтон, не дожидаясь окончания церемонии, хлопнул в ладоши. На пороге комнаты появились три солдата с подносами, а на столе материализовались тарелки, куски дымящегося мяса, зелёный лук, ржаные лепёшки, мёд, оловянные кубки, бутылка в верёвочной сетке, ножи и двузубые массивные вилки.
- Итак, падре, - начал генерал, когда были опустошены кубки за здоровье короля. - Вы прибыли из метрополии. Что нового в Англии?
- Всё по-старому, - сказал я, совершенно не представляя, о чём рассказывать офицерам. - Отсутствие новостей - самая приятная новость.
- Это, насколько я понимаю, шутка, - нахмурил брови Клинтон.
- Разумеется, сэр.
- Хм. Что значит - нет новостей? Странно. Но я хотел бы я услышать, что думают король и парламент о том хаосе, который воцарился здесь?
- Король и парламент, естественно, внимательно следят за состоянием дел в колониях, - осторожно произнёс я.
- Тогда какого дьявола мне до сих пор не присылают больше пушек, ядер и денег? - внезапно рассвирепел генерал. - Они думают, что здесь всё само собой успокоится и рассосётся? Ваш отряд морской пехоты в качестве помощи - капля в море. Мы терпим больше неудач, чем годом раньше. Победы стали большой редкостью. Взять хотя бы сражение в Лесингтоне. Полторы тысячи убитыми и ранеными с нашей стороны. Дальше - больше. Семьсот британских солдат были отправлены в предместья Бостона для изъятия оружия у мятежников. Результат - засада и снова огромные потери. Мы заняли Нью-Йорк, затем в результате кровопролитного сражения при Брендивайне1 - Филадельфию, а что получили взамен? Сокрушительное поражение возле Саратоги2. Бунтовщик Джордж Вашингтон пишет петицию королю о произволе колониальных чиновников, а сам тайно формирует из фермеров и бедноты армию, требуя независимости от метрополии. Колонисты, особенно ирландцы, совсем утратили разум, которого, впрочем, у них никогда не было. Они публично сжигают портреты короля Георга. Эти парни пополняют банды революционеров и дерутся, словно в них вселились черти. А мне приходиться брать в английскую армию чернокожих рабов, обещая им свободу и землю. Из них солдаты, как из меня - Папа Римский. Чернокожие гибнут, словно мухи под хлопушкой ловкого ребёнка. Война уже привела наши плантации в Южной Каролине и Джорджии в плачевное, полуразрушенное состояние. Богатые землевладельцы потеряли двадцать пять тысяч рабов по причине побегов и гибели таких добровольцев в стычках с бунтовщиками. На некоторых территориях действуют отряды мятежных индейцев. Мы ждём высадки шести тысячного французского десанта маркиза Рошамбо3. С севера мне угрожает парижский выскочка Ла Файет4. Что с этим делать? Король писал мне, что пришлёт генералу Корнуолису и вашему покорному слуге два полка кавалерии. Где они?
- Насколько я знаю, вербовщики Его величества ведут большую работу в городах Англии среди граждан желающих отстоять наши права в колониях, - неуверенно сказал я, вспомнив о пьянке в портовом кабаке, после которой я оказался на борту Монмута.
- Лучше бы наши адмиралы оторвали свои зады от кресел в Адмиралтействе, Пусть снимут пушки с кораблей и пришлют сюда вместе с орудиями моряков, иначе мы потеряем Новую Англию.
- Так и будет, сэр.
Моя двусмысленная фраза запуталась в мозговых извилинах Клинтона, а, может быть, он пропустил её мимо ушей, но капитан Гастингс внимательно посмотрел на меня.
- Что вы хотите этим сказать, падре?
- Я не сведущ в дипломатии и военном деле, но, тем не менее, слышал, что не только Франция, но также Испания поддерживают американских колонистов в их борьбе за независимость…
Мне пришлось пуститься в пространные объяснения, призывая на помощь скудные познания в области истории.
- Вмешательство испанцев, по крайней мере, так говорят в Лондоне, дело серьёзное. Но уверяю вас, господа, Испанский король жестоко поплатится за своё высокомерие. Наш флот силён, как никогда. Ходят слухи, что среди наших моряков появился некто Горацио Нельсон, офицер, подающий большие надежды. Надеюсь, что именно ему выпадет честь разбить испанские и французские эскадры.
Мой
