- Ничего не изменилось со времён царя Гороха, - тихо сказал я, ворочаясь на кровати. - Пролиты реки крови, а мир не стал лучше.
Мой слух поймал тихие звуки хорошо поставленного голоса. Очевидно - в соседнем номере работал телевизор, и диктор просвещал британцев подробностями сенсаций.
Я быстро поднялся, нашёл пульт и включил свой источник новостей.
Хорошо одетый молодой человек - обладатель мужественного лица, глядя прямо в экран, хорошо поставленным голосом говорил о событиях последней недели. О заседании Совета безопасности ООН, о каких-то санкциях, о готовности стран НАТО поддерживать своих союзников и наносить удары по террористам, странам - изгоям и прочим агрессорам, угрожающим Западному миру. О направлении Соединёнными Штатами двух авианосцев в Персидский залив, о бомбардировке американскими истребителями целей в Ираке и Сирии, о российской военной угрозе, о кровавых столкновениях полиции с демонстрантами в Пекине, о последнем предупреждении американского президента властям Китая, о драках между сторонниками и противниками независимости Каталонии...
- Господи! - простонал я, вырубая "ящик".
"Хоть, когда-нибудь человечество существовало без войн и насилия? - подумал я, глядя на сплющенный кусочек свинца, лежащий рядом с книгой Молитв. – И, вообще, был ли период, когда люди жили тихо, мирно, не опасаясь за своё благополучие? Или оружие - единственное средство для решения всех возникающих споров и разногласий?"
Я дотянулся до прикроватной тумбочки, взял в руки книгу и сунул в сквозное отверстие пробитое пулей палец.
"Кто сейчас принимает решения - начинать войну или нет? Неужели причиной начала всех конфликтов - борьба за ресурсы, проблемы в экономике, желание людей, обладающих огромными богатствами и властью, рулить мировыми процессами в своих интересах? Кто больше всего заинтересован в пролитии крови? Военные, которым не терпится испытывать новые танки, самолёты, ракеты или производители оружия?"
Я вспомнил о прочитанных в одном из журналов цифрах доходов корпораций, связанных с производством вооружений.
"Хорошо! Тогда, что двигало завоевателями в библейские и античные времена, когда разные там мечи, луки, копья, которые в принципе имелись у всех, не играли особой решающей роли в победоносных войнах. Неужели простые инстинкты подсказывали племенным вождям метить, подобно животным, территории своего обитания и расширять их границы? Или это были жажда славы, могущества, роскоши, больное честолюбие, желание создавать империи и властвовать над огромным количеством людей? Тогда, увы, ничего не изменилось с тех пор".
Накопившаяся усталость постепенно сделала мои мысли вялыми, туманными и я провалился в сон.
Пробуждение вышло не таким лёгким и радостным, как хотелось бы. Часы на тумбочке показывали десять часов, а за окнами воцарилась темнота. Вечер давно накрыл Лондон чёрным одеялом. Мне абсолютно не хотелось покидать постель, но снова заснуть не удавалось. Мысли о неизбежности войн вернулись. Пришлось встать, умыться и чем-то отвлечь себя. Новая одежда оказалась велика. Я похудел. Пояс брюк пришлось затянуть ремнём, куртка сваливалась с плеч, но я знал, что хорошая еда сделает своё дело, и мой обычный вес вернётся.
Тихое урчание гостиничного телефона заставило вздрогнуть. Я совсем отвык от благ цивилизации, и, помедлив, снял трубку.
Голос портье был почтителен.
- Простите, сэр. Я несколько раз поднимался к вам на этаж, но на ручке вашей двери висит табличка "Не беспокоить". Вот, только, внизу вас уже битый час ждёт человек.
- Что ему нужно?
- Он принёс ваш смартфон.
"Торговец древностями! Часовщик! - мысленно воскликнул я. - Как он узнал, что я вернулся и где живу? Что ему надо? Ах да, телефон. Он позвонил в отель".
Я схватил книгу молитв, сунул кусочек свинца в карман и вышел из номера.
Это был он. Испачканные мелом чёрные нарукавники, толстые стёкла очков, просторные белые брюки с пятнами чернил. Часовщик сидел в кресле, поджав ноги, стиснув сложенными вместе ладони острыми коленками. Увидев меня, он встал.
- Зачем вы здесь? - тихо спросил я. - Смартфон - предлог, чтобы увидеться со мной? Вы принесли мои часы?
- Может, мы выйдем и поговорим на свежем воздухе? - спросил хозяин лавки древностей.
Я бросил взгляд на портье, который делал вид, что ему абсолютно не интересен странный посетитель, но вытянутая шея и напряжённая поза говорили сами за себя. Любопытство распирало Майка изнутри.
- Идите вперёд, - сказал я и последовал за часовщиком.
Перейдя улицу, мы нашли свободную лавочку под фонарём в пустынном сквере.
- Итак?
- Вы - единственный посетитель моей лавки за последний год.
- И что из этого следует? - во мне начало нарастать раздражение.
- Никому не нужны истины. Все отказываются понимать очевидное, - не поворачиваясь ко мне, бормотал мой гость.
- О чём речь? Какие истины?
- Люди должны знать правду.
- Какую? О том, что вы торгуете прошлым?
- Знание прошлого должно помочь человечеству не повторять одних и тех же фатальных ошибок в будущем, - торговец наконец-то повернулся и посмотрел мне в глаза. Казалось, что в темноте его взгляд светился огнём некоторого безумия.
- Вот, что я вам скажу. Судя по всему, анализ ошибок прошлого не входит в сферу интересов ныне живущих, - с сарказмом заметил я.
- Вы правы. Однажды ко мне пришли люди из британских секретных служб. Я предлагал им отправиться на Ближний Восток в эпоху крестовых походов, во времена арабского завоевания Пиренейского полуострова и даже в ближайшее прошлое, когда англичане насаждали свои порядки в Саудовской Аравии при конфликтах с арабами в тысяча семьсот семьдесят третьем году
- А что такого было в тысяча семьсот семьдесят третьем? - перебил я своего странного собеседника. Во мне снова начинало расти любопытство.
- Может, отправитесь туда?
- Нет уж, увольте, мне будет достаточно вашего рассказа.
- Это время Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба - арабского теолога и верного сподвижника Мухаммада ибн Сауда.
- Пророка Мухаммеда? - удивился я.
- Конечно же, нет. Эти два человека жили гораздо позже пророка и сыграли ключевые роли в создании страны, называемой сегодня Саудовской Аравией, и помогли утвердиться в новом государстве Салафии.
- А это ещё что?
- Проще говоря, это - Ваххабизм. Мухаммад ибн Абд-аль-Ваххаб полагал, что настоящий ислам практиковался только первыми
