- Не понимаю, к чему вы клоните.
- Двумя столетиями позже в тысяча девятьсот семьдесят третьем году принц Фейсал из династии Саудитов совершил государственный переворот, свергнув своего брата. Фейсал стал королём и потребовал возвращения арабам Иерусалима. Новый монарх запретил продавать саудовскую нефть на всех торговых площадках и спровоцировал на Западе энергетический кризис.
- Господи! Доберётесь вы когда-нибудь до сути? - простонал я.
- Господа из ЦРУ и МИ-6 тоже ничего не поняли, а здесь есть прямая связь с одиннадцатым сентября 2001 года, когда исламисты провели серию самоубийственных террористических актов в США! - воскликнул торговец.
- А мне что до этого? - в отчаянье закричал я.
- Как это, что? Неужели вы не понимаете? Прошлое и будущее – они взаимосвязаны. Если бы секретные агенты послушали меня и купили нужные вещи в моей лавке, они отправились бы в нужное время, сделали бы нужные выводы, и этого кошмара с терактами могло бы не быть.
- Вот и обращайтесь к специалистам. Я - простой обыватель.
- Вы - не от мира сего, - тихо сказал торговец, повторяя слова моей жены. – Никто, кроме вас, больше не хочет иметь со мной дела.
- О, Боже! Вы что - не понимаете? Всем, кроме археологов, роющимся в земле среди разбитых горшков, наплевать на прошлое. Вон американцы, они озабочены только одним. Как высадить в странах, представляющих для них стратегический интерес, грибницу "идеальной" демократии, не обращая внимания на издержки и затраты в виде убитых и раненых при этом кровавом процессе.
- Соглашусь с вами. Они забыли, что такое настоящая демократия, - поддержал меня часовщик, отчаянно размахивая руками. При свете фонаря рукава его рубашки показались мне белыми флагами капитуляции.
- А разве она - эта ваша настоящая демократия когда-нибудь существовала?
- Конечно, - засуетился торговец, шаря по карманам брюк. - В Древней Греции, например.
- Сомневаюсь, но любопытно было бы посмотреть, - нерешительно сказал я, с некоторым запозданием понимая, что делаю ошибку.
Человечек схватил меня за рукав куртки и стал тянуть, заставляя подняться.
- Пошли скорее. У меня для вас есть отличная вещица, - торговец тащил меня за собой.
В его руках, оказывается, таилась недюжинная сила. Мне пришлось подчиниться. К тому же, любопытство с каждым шагом разгоралось, словно огонь раздуваемый ветром.
Через полчаса тихо звякнул колокольчик над дверями лавки, отрезая меня от настоящего. А через минуту я вертел в руках предмет, сделанный из меди. Эта вещь походила на светильник или старый чайник для заварки. Небольшая вмятина придавала металлу загадочный вид.
- Пятый век до нашей эры, - благоговейно произнёс торговец, аккуратно и бережно вкладывая мне в руку сосуд. - Берегите его.
- А что это? Зачем? Похоже на лампу.
- Огненные античные часы, - сказал лавочник. - Такими примитивными устройствами пользовались древние рудокопы. Вот сюда наливалось масло, сюда вставлялся фитиль, рассчитанный на продолжительность светового дня или, примерно, на десять часов, - палец часовщика показывал нужные места. - Видите - сосуд расширяется кверху. Это сделано для равномерного понижения уровня масла. Если его много, внутреннее давление в часах становится больше, масло выгорает быстрее, чем когда горючей жидкости мало. Таким образом, нивелировались временные погрешности. Ну, что, берёте?
- Вот думаю, нужно мне это или нет, - ноты сомнения в моём голосе вызвали новый словесный понос из уст торговца.
- Не сомневайтесь. Многие учёные говорят, что при путешествиях во времени нужно учитывать и перемещения в пространстве. Они полагают – нельзя застать Землю на прежнем месте во Вселенной, поскольку орбиты планет меняются с течением времени. Но я своими опытами опровергаю эту гипотезу…
"Ни фига себе! – мысленно возмутился я. – Мало мне проблем в прошлом, так ещё при возвращении в будущее пространство может убить меня, высадив на околоземной орбите, скажем, на Луну".
- Не нужно бояться. Вы не покидаете пределов Земли, а это значит, что ловушки пространства вам не страшны, - торопился часовщик склонить чашу весов ради своей непонятной выгоды.
- А ещё я могу дать вам вавилонские часы. Они сделаны из металлического фитиля в оболочке из смеси дёгтя и опилок. К фитилю крепится нить, а к нити - бронзовые шарики. Пережигание нити вызывает падение шарика в чашу. Это значит, что прошло определённое количество времени…
Часовщик говорил и говорил. О том, что я могу стать основателем всемирной партии справедливости и возрождения, что моя целеустремлённость и упорство достойно лучшего применения, что современные политические лидеры - пигмеи и занимают не своё место на авансцене мировой истории... Короче. Его пафосные речи совершенно не трогали меня, но, как это, ни странно, я уже предвкушал, что скоро буду читать тексты Илиады, написанные на древних папирусах или листах пергамента, лежать в тени оливковых деревьев и слушать тихие звуки морского прибоя.
"Хотя бы отдохну пару недель в тишине, без всяких ужасов современного фашизма", - подумал я, забирая из рук торговца огненные часы и пряча их в маленький ветхий мешочек, тут же поданный мне.
- Берегите артефакт, - пробормотал часовщик, доставая мой хронометр и подталкивая меня к дверям. - И давайте-ка сюда вашу куртку. В Греции сейчас жарко.
Откидываясь, звякнула крышка часов подпоручика Бочкарёвой, тихо заскрипела заводная пружина. Чиркнул кремень зажигалки, засветился огонёк внутри огненных часов, но, тут же, погас. Искры унёс ветер, ворвавшийся в открытую дверь.
Я, не глядя, протянул назад куртку, задел головой дверной колокольчик. Металл тихо звякнул три раза, и ватные ноги вынесли меня на улицу, которой, по сути, не было. Между высокими толстыми деревьями - дубами и вековыми соснами вилась узкая тропа, которая при свете луны казалась мне ниточкой в сумрачном царстве густого леса. Нить уходила в неизвестном направлении, и я оглянулся, готовясь снова открыть дверь, задеть головой колокольчик и спрятаться от страха в лавке древностей. Но не тут-то было. За моей спиной плотной ширмой сомкнулись кусты. Новая волна страха пробежала по спине в виде мурашек, поднялась по шее и взъерошила волосы на голове. Рука машинально опустилась в мешочек и достала светильник. В мешке нашлась и зажигалка, но осветить окружающий мир я не решился.
"Господи,
