- И, тем не менее, пролив настолько узок, что мы преодолеем его за один день при попутном ветре, - успокоил я своих новых приятелей.
- Не может этого быть,- удивился Эсимид.
- Какую скорость развивает ваша триера под парусом?
- Думаю - за час, если поставить два паруса, можно пройти сто стадий, - сказал триерарх.
- Один стадий - это сколько?
Стало очевидным, что после этого вопроса, я упал в глазах греков с атлантических высот, проявив страшное невежество.
- Один стадий - примерно 386 локтей, - выручил меня Геродот.
Я взглянул на свой локоть, прикинул его длину, потом закрыл глаза и напряг мозговые извилины.
"Локоть человека среднего роста равен сорока шести, сорока восьми сантиметрам, значит... Стадий - это, примерно, сто семьдесят восемь метров. Дальше. Сто стадий в час... Это будет - восемнадцать километров в час".
1Геракловы столбы - пролив между Европой и Африкой, называемый в настоящее время Гибралтарским проливом.
2 Автограф (др.-греч.) - рукопись, написанная собственноручно.
3 Дарданеллы или Геллеспонт - устаревшее, древнегреческое название пролива между европейским полуостровом Галлиполи (Турция) и северо-западом Малой Азии.
4 Пелопоннес - южная часть Балканского полуострова, соединяющийся с ним Коринфским перешейком.
5 Геродот написал девять книг. Одна из них - "История" (иначе "Музы") - первое полностью сохранившееся историческое и вообще прозаическое произведение в европейской литературе.
6 Гномон (др.-греч. указатель) - древнейший астрономический инструмент, вертикальный предмет (стела, колонна, шест), позволяющий по наименьшей длине его тени (в полдень) определить угловую высоту солнца.
- Значит, так! - воскликнул я. – Протяжённость пролива в самой широкой его части, насколько я помню, составляет двести пятьдесят километров или тысяча четыреста стадий, следовательно, при нашей скорости, под парусами мы преодолеем Ла-Манш за четырнадцать, пятнадцать часов.
- Ты уверен? - недоверчиво спросил Эсимид.
- На сто процентов.
- Процентов? А это ещё что?
- Не обращайте внимания. Оборот речи. Так говорят атланты, - поторопился я перевести беседу на привычные для греков рельсы. - Достигнув Франции, то есть, земли племени франков, мы будем держать нос триеры на полдень и по левому борту дней через пять, максимум - семь, найдём проход во Внутреннее море. А там и ваша Эллада недалеко. Что скажете?
- Ты изложил свой план с такой уверенностью, что нам остаётся только согласиться с приведёнными доводами, - сказал Геродот, доставая откуда-то из темноты деревянный футляр, а из него - приспособление замысловатой конструкции, напоминающее цилиндр, установленный на постаменте.
Грек вытащил из костра горящую ветку, осветил странный механизм и наклонился над ним.
- До рассвета - ровно столько времени, чтобы успеть выспаться, - сказал Геродот. - Всем, кроме караульных и матросов, спать. Гоплитам на постах - смотреть в оба глаза. Келейсту1 и палубным матросам - готовить триеру и грузить на борт припасы. С восходом солнца отправляемся в обратный путь.
Я не выдержал и протянул руку к цилиндру.
- Что это?
- Не знаю, каким образом вы - атланты определяете время, но этот предмет - клепсидра, подаренная мне египетскими жрецами.
- Можно? - спросил я.
Геродот подвинулся, и мне удалось рассмотреть странное устройство. Цилиндр имел зубчатые круговые нарезки и был прикреплён к бронзовой камере, передняя стенка которой представляла собой прозрачную стенку из шлифованного кварца. Внутри камеры в воде плавал маленький поплавок в виде солнца. А на камере стояла фигурка в белой до пят тунике, держащая в руке посох, конец которого указывал на одну из круговых нарезок на цилиндре.
"Неужели - водяные часы?" - подумал я и осторожно дотронулся пальцем до кварца.
- Это - египетский бог?
Геродот кивнул.
- Осирис. Царь загробного мира, - пояснил он, пряча клепсидру в футляр. - Если нам предстоит выйти в море на рассвете, надо успеть выспаться, - сказал Геродот, убирая часы в мешок. - О многом хотел бы порасспросить тебя, Максимид. Однако, путь до Афин не близок. А правильный распорядок дня – главное условие поддержания мыслительных энергий для философа. У нас ещё будет время для разговоров.
Грек улёгся на песок, подложив попавший под руку мешок под голову, и закрыл глаза. Вскоре он тихо захрапел. Кое-кто из спутников Геродота присоединились к нему. Остальные тихо переговаривались, работая и поглядывая в мою сторону. Но мне не спалось. Я поднялся на ноги и обошёл триеру, удивляясь величине и конструкции этой, по сути, очень большой лодки. В корпусе судна были прорублены три ряда отверстий для вёсел. Первый ряд находился очень близко к воде, и сейчас матросы закрывали дыры просмоленными кожаными щитами.
1Келейст - у древних греков человек, командующий матросами и гребцами.
Я сообразил, для чего это делалось, и, следовавший за мной по пятам Эсимид, подтвердил догадку:
- При сильном ветре волны захлёстывают нижний ряд скамеек для гребцов.
- Понятно, - сказал я, поднялся по трапу и попытался заглянуть в трюм посудины через дыру для весла.
На настиле нижней палубы спало несколько человек, прикрываясь соломенными циновками. Выше, закреплённые в особых амфорах с множеством мелких отверстий, горели факелы. Внутри судна отливали жёлтым цветом отполированные задницами гребцов скамьи второго ряда, на которых вдоль борта лежали длинные вёсла. Я сделал ещё несколько шагов по трапу и спрыгнул на верхнюю палубу. Вдоль корпуса триеры шли поручни, на которых были установлены с помощью специальных приспособлений - рогаток овальные щиты воинов. Под щитами сидело десяток солдат, затачивая небольшими плоскими камнями наконечники стрел. У каждого на поясе висел короткий меч, а возле гоплитов лежали связки копий, колчаны с луками, панцири и шлемы. Между верхней палубой и вторым рядом деревянных скамеек был устроен ещё один ряд сидений, где тоже лежали вповалку, храпя и кашляя, укрытые циновками человеческие тела. Я не ожидал, что на триере может поместиться столько людей.
- Это - парадос, - продолжал давать пояснения сопровождающий меня Эсимид. - Самое широкое место на триере, нависающее над бортами. Здесь размещаются гребцы верхнего яруса.
- Разве эти люди не помогут нам в сборах?
- Каждый занимается своей работой. В море они ещё успеют сорвать мозоли на руках.
Я прикинул размеры судна. По моим расчётам выходило, что посудина имела в ширину метров пять, пять с половиной на уровне ватерлинии. Центральная мачта для лучшей устойчивости удерживалась канатами. Вторая мачта меньшей длины была закреплена под небольшим углом на корме, опираясь на резную деревянную конструкцию, сделанную в виде гигантского завитка раковины.
- Неплохо! - похвалил я, оглядывая корму
