- Что это у него на боку? - Вагнер нагнулся над фотографией Бейли, фигура которого была перехвачена поверх мундира широким поясом, расписанным в мелкий горошек. За поясом торчала рукоять японского меча.
- Дурачились парни от нечего делать, - Маргарет улыбнулась. Её глаза затуманились, будто она вспомнила что-то особенное. - Кевин рассказывал, что во время разоружения японской армии со всей страны в Токио свозились десятки тысяч единиц холодного оружия, штыки, ножи, офицерские сабли.
- Катаны?
- Не знаю, как они назывались, но Кевин, вернувшись с Тихого океана, привёз пару таких штук. Одну позже подарил своему приятелю, а вторая где-то валяется здесь на ранчо. Чёртов Бейли этой саблей рубил жерди и толстые брёвна. Это было, когда мы, только поженившись, перебрались из Айовы в Форт Коллинс. А сабле - хоть бы что. Однажды, он на спор разрубил ржавую водопроводную трубу. Кевин был немного сумасшедший, и люди сторонились его, но мне он нравился. Здесь мы снимали угол. Поэтому, когда произошёл несчастный случай, я купила это ранчо.
- Лицо Молли стало строже, губы сжались в полоску.
- Простите, тётя Молли. А, что за случай? Отец мне ничего не рассказывал.
- Узнаю старого Джорджа. Он считал наш брак ошибкой. Кевин был, конечно, красавцем, но легкомысленным до ужаса. К тому же семья Бейли не могла похвастаться достатком. Твой дед и отец даже настояли, чтобы я оставила себе девичью фамилию. Они состряпали брачный контракт таким образом, чтобы мой муж не мог претендовать на долю в состоянии Морриттов. Истины ради, скажу, что моему благоверному деньги были до одного места. После войны он жил какой-то своей странной жизнью. Подолгу оставался в горах, бродя с ружьём, пил, конечно, а потом ругался и стонал во сне, крича "Банзай" и "Смерть узкоглазым". Эта сабля, - Молли ладонью провела по фотографии, - сначала висела в нашей спальне, а потом, после того, как наша дочь, Грейс, перерезала себе вены... - голос Маргарет дрогнул. - Да, ты должен знать эту историю.
- Что-то такое отец рассказывал, но вскользь, - пробормотал Вагнер, проклиная своё любопытство и Шона Морритта, который не мог тщательней подготовить Пола к этому дурацкому, авантюрному визиту на ранчо.
Маргарет подняла голову от альбома и долго, испытующе смотрела в глаза Вагнеру.
- Вот так, с разницей в два дня я лишилась и дочери, и этого дурака Бейли, - жёстко сказала Молли.
- Простите, Молли, я не хотел... - Ярополк готов был сквозь землю провалиться.
- Хватит мне выкать. А потом, это - дело прошлое. Уже ничего не изменишь. Если бы Кевин не в дальнем углу амбара, а на моих глазах бросился на эту чёртову саблю, я бы пальцем не пошевелила, чтобы его остановить.
Маргарет захлопнула альбом, сделала большой глоток виски из своего стакана и замолчала.
Пауза продолжалась минуты две. Вагнер не знал, каким образом улизнуть из комнаты, чтобы не обидеть Молли.
- Я знаю, к чему ты затеял этот разговор, - вдруг сказала Маргарет.
Ярополк виновато отвёл глаза в сторону и попытался подняться со стула.
- Подай-ка мне бутылку, - попросила Молли, протягивая руку в сторону бара.
Вагнер встал и, схватив со стойки бара коричневую бутылку с виски, подал её тётушке.
- Ты нашёл на чердаке эту железяку. Сдаётся мне, она вся проржавела.
- Не сказал бы.
- Странно, - зябко передёрнула плечами Молли.
- Что?
- Странно. Я думала - после смерти Кевина эту саблю забрал местный шериф. Не помню, чтобы я прятала её на чердаке.
- Катану можно продать на аукционе, - задумчиво бросил в пространство Вагнер.
- Делать мне больше нечего, - проворчала Маргарет.
Она залпом выпила новую порцию Гленфиддиха и заткнула пробкой бутылку. - Ладно. Ступай в свою комнату. Мне завтра рано вставать. Да и у тебя работы теперь по горло. Или уже забыл про обещание - довести мой "Стингрей" до ума?
- Что ты, тётя. Я помню, - слово "ты" далось Вагнеру с большим трудом.
- Тогда, спокойной ночи.
- И тебе спокойной, тётя.
Маргарет усмехнулась и махнула рукой.
- Иди.
В эту ночь Вагнер долго не мог заснуть, проклиная своё любопытство и думая о странном мече в потёртых кожаных ножнах.
Всю следующую неделю Ярополк, почти не вылезал из амбара. Вместе с Багги они трудились над старым "Шевроле", вырезая ржавые части днища, ставя заплатки на кузов, рихтуя, выравнивая, грунтуя и шлифуя поверхность металла. Багги несколько раз ездил в Форт-Коллинс со списком нужных материалов, необходимых для ремонта, и через шесть дней к полудню "Стингрей" стоял под навесом специально натянутым по такому случаю. Автомобиль сверкал лаком и свежей краской, обтекаемый потоками воздуха от нескольких мощных вентиляторов.
Вокруг собрались Молли, Сара и пара парней, свободных от работы. У Маргарет сияли глаза, Сара, расставив руки, обходила машину с разных сторон, будто оберегая стаю своих кур. Ковбои с уважением жали руки Ярополку и Багги.
- Когда можно будет прокатиться? - спросила Молли.
- Через полчаса, думаю, будет в самый раз, - ответил Вагнер, наклоняясь и нежно оглаживая сияющий бок "Стингрея", словно это был пугливый скакун. - Переодевайтесь, а я протру пыль внутри и пройдусь по сиденьям пылесосом.
- А так - нельзя? - Маргарет оглядела сначала себя, а потом Багги.
Ярополк бросил взгляд на пыльные сапоги со шпорами, на холщовые штаны, покрытые свежей пылью.
- Молли! Я зачем обтянул новой кожей сиденья, зачем поставил новые велюровые коврики? - Вагнер сдвинул свою старую ковбойскую шляпу, выданную ему тётушкой, на затылок.
- Так, ты ещё свои деньги потратил? Сколько?
- Какая разница? Живо переодевайтесь.
Багги словно ветром сдуло. Маргарет внимательно посмотрела на Ярополка и, не спеша, с достоинством, затаив улыбку в уголках губ, пошла в дом.
Через полчаса, оставив за кормой «Стингрея» просёлки, кочки, сосновый лес, Маргарет, Вагнер и Багги, который первым попросился за руль, выехали возле Ливермора на шоссе, вписались в редкий поток автомобилей и понеслись к Денверу. Двигатель машины мягко урчал, машина глотала милю за милей. Возле аэропорта Багги нашёл развязку, свернул на эстакаду, миновал её и остановил "Шевроле", уступив своё место Маргарет. Обратно они ехали не так быстро. Вагнер наблюдал за счастливым
