Где-то снаружи послышались приближающиеся голоса. Иёри быстро встал и сунул своё сокровище в груду железа, но хорошо отполированная сталь сверкала так, что клинок сразу бросался в глаза. Оружейник схватил ворох тряпок и бросил на меч. Но из кучи хлама остался торчать хвостовик, ещё не обработанный шлифовкой.
- Эй! Жалкое подобие кузнеца! - проём открытой двери заслонила приземистая фигура старого буси Ито. За его спиной стоял молодой самурай, держа в руках какие-то длинные предметы, закутанные в грязную толстую ленту тростниковой рогожи.
- Где ты - самолюбивый щенок? Ну и грязь в этой норе.
Иёри выступил на свет из тёмного угла и мысленно поблагодарил Будду за то, что тот во время вернул ему сознание.
- Господин приказывает тебе сделать несколько нагинат и длинных мечей, подобных этим, - Ито обернулся, кивнул самураю и отступил в сторону.
Молодой буси перешагнул порог кузницы и положил на пол свёрток. Иёри присел на корточки и откинул в сторону края рогожи. Перед ним лежало оружие монахов-воинов.
"Значит, самурай из клана Ода не выполнил обещание или прислал слишком мало пик и хороших тати, - подумал Иёри, беря в ладони длинный меч.
Молодой буси мгновенно развернулся боком к оружейнику. Его рука легла на гарду собственной утигатаны.
- Сделаешь, не медля. Но в замок не приноси. Я пришлю людей, они заберут, - сказал Ито, отстраняя рукой молодого самурая. - Срок тебе - три дня.
- За такое время хорошего оружия не выковать, - тихо, сквозь зубы процедил Иёри.
- От тебя и не требуют ничего хорошего. Делай то, что тебе говорят, и держи язык на привязи. Понял меня?
- Да, господин. Кто будет делать древка для нагината и рукояти для мечей?
- Не твоя забота.
- Можно задать ещё один вопрос? - Иёри поднялся на ноги.
Ито кивнул.
- Господин Такеёдзу не прислал мне награды за те мечи, которые я уже сделал?
Старый самурай вместо ответа завёл одну руку за спину и вынул прикреплённый там небольшой мешочек риса и связку мелкой сушёной рыбы. Он кинул еду на рогожу рядом с оружием.
- Не заставляй господина Такеёдзу жалеть о том, что он кормит тебя - лодыря.
Ито круто развернулся на пятках и удалился, глядя прямо перед собой.
- И это всё? - прошептал Иёри, глядя на связку рыбы и мешочек риса. - Еды не хватит и на неделю.
От обиды хотелось плакать, но глаза оружейника остались сухими. Из нескольких слов Ито он сделал два вывода. Самого Такеёдзу не было в замке, и оружие монахов должно послужить уликами в планируемой военной вылазке. Иёри подобрал с пола рис и рыбу, положил еду на полку и пошёл разжигать печь.
Через три дня к вечеру он отдал сделанное оружие посыльному старика Ито, а когда ночь опустилась на замок, взялся за работу, которая приносила ему наслаждение.
Он долго и тщательно подгонял к своему клинку половинки деревянных ножен, а к ним - уплотнительное, заранее украшенное тонкой гравировкой, кольцо - хабаки, добиваясь плотного, но лёгкого и бесшумного движения клинка внутри сая. Потом соединил обе половинки клеем из глиняной бутылочки, с трудом вытащив пробку.
Этот клей Иёри приготовил сам, выпрашивая у рыбаков плавательные пузыри рыб, которые он разрезал вдоль, тщательно промывал, соскабливая внешний слой вместе с рыбьими кровеносными сосудами. Потом он сушил полученную оболочку на солнце внутренней стороной вверх, а от получающихся полосок отделял нужную ему плёнку, укладывал под пресс, а перед склеиванием деталей эти тонкие пластинки измельчал и растворял в воде.
Осторожно, плотными и частыми витками обмотав бечевой ножны, он ещё раз проверил профиль щели, аккуратно ввёл в неё меч и облегчённо вздохнул. Клинок входил в сая идеально, без люфта и скрипов. Тогда Иёри закрепил на конце ножен бронзовый наконечник - кодзири, подвесил изделие к потолочной балке и взялся за сборку рукояти.
Первое, что он сделал - закрепил у основания гарду - цуба, зафиксировав её с обеих сторон уплотняющими кольцами - фути и сэппа1, потом спаял все вместе, опилил тонким напильником места соединений и отшлифовал. С перерывами эта работа заняла у оружейника трое суток. Четвёртую ночь он потратил на подгонку всех частей рукояти. Между двух отполированных деревянных дощечек, внутренние поверхности которых Иёри сделал нужной формы, а края дерева смазал всё тем же клеем, он поместил железную сердцевину хвостовика, где ещё раньше ближе к гарде было намечена точка и просверлено отверстие. Потом крепко обмотал дощечки бечёвкой и просверлил в дереве раскалённым тонким стержнем ещё одно отверстие, совпадающее с дырой в металле. Далее, лёгкими постукиваниями молотка он вставил в элементы рукояти стальной штырь - "мэкуги", отлитый таким образом, чтобы он совпал по диаметру и длине сквозному отверстию, проходящему через все части цуки. Спустя три часа, дав клею немного высохнуть, оружейник насадил на дерево головку рукояти – кассира с предусмотрено сделанной прорезью для протяжки шнуровой оплётки, а затем приступил к проклеиванию цука кусочками кожи акулы. Иёри действовал медленно и предельно осторожно, опасаясь, что от случайного удара или сильного нажима элементы цуки треснут по линии склейки и сдвинутся.
Через неделю, когда Луна прошла все фазы, и стала похожей на лик молодой женщины, наступила пора одной из самых ответственных частей работы. Иёри поставил в центре хижины скамейку, забрался на неё, подпрыгнул и, уцепившись, словно обезьяна за балку крыши, достал моток шнура, сплетённый в свободное время из тонко выделанной шкуры козы. Полоски кожи он тайно срезал, когда в замке подавали на ужин мясо, а шкуры вывешивали сушиться на воздухе. Оружейник начал оплётку цука от литой бронзовой гарды - цуба, вставляя под цуко-ито2 бронзовые, с искусной гравировкой пластины - менуки. Три раза он допускал оплошность и три раза он начинал свою работу сначала.
Через три недели упорного труда Иёри держал на ладонях меч и критически осматривал добротно собранную, по его мнению, рукоять. Рядом, у скрещённых ног лежали покрытые лаком кроваво-красного цвета ножны, сделанные из дерева магнолии.
Прервав созерцание своей утигатаны, оружейник встал, придвинул к стене небольшую, сбитую ещё днём лестницу и спрятал меч в углублении между соломенными связками крыши. Почувствовав нервный озноб, Иёри вышел во двор и вдохнул полной грудью холодный утренний воздух. За всеми хлопотами и трудами, связанными с изготовлением меча, парень не заметил, что наступила осень.
