- Сегодня или никогда, - прошептал Иёри, вызывая в своём воображении ненавистное лицо Такеёдзу.
Постояв, парень вздохнул и полез на деревянную стену, сложенную из толстых дубовых стволов обмазанных огнеупорной глиной. Он не знал, сколько ушло времени на то, чтобы достигнуть вершины стены, но когда оружейник перекинул своё тело через щель в верхнем частоколе, у него дрожали руки и ноги. Он перекатился на спину и немного отдохнул, сдерживая бурное дыхание. Затем отвязал когти, снял с ног тонкие дзори, и остался в старых домотканых таби. Иёри прислушался к шагам ближайшего часового, дождался, когда шорох подошв затих, и начал осторожно спускаться по многочисленным лестницам, соединяющим постройки замка, надеясь только на свою ловкость, слух и чутьё. У кузнеца не было плана, но он даже не удивился, когда наткнулся в темноте на маленькую толстую деревянную дверь, в которую не мог бы пролезть взрослый человек. Надавив на дверь и убедившись, что она закрыта изнутри, оружейник достал из-за пазухи старый, выщербленный женский кайкэн1, засунул за пояс кимоно ненужные сейчас ножны и просунул стальное лезвие в узкую щель дверного проёма. После некоторых усилий он нащупал задвижку и с трудом отодвинул её в сторону. Коридоры основной цитадели встретили его абсолютной темнотой. Двигаясь на ощупь, он нашёл ещё одну лестницу и, стараясь ступать на носках, стал подниматься с этажа на этаж, зная, что личные покои Такеёдзу должны быть наверху. Наконец, Иёри увидел слабый свет за бумажной перегородкой и тень. Он присел. Осторожно и почти бесшумно оружейник отодвинул фусума в сторону. У дальней стены комнаты Иёри увидел буцудан2, а рядом - подставку для мечей, украшенную перламутровыми пластинами. Два ряда колышек были пустые. На верхних покоился меч Мастера. Оружейник не зря рисковал, полагая, что для набега ненавистный ему самурай выберет меч попроще и не ошибся. У боковой стены, освещённый горящими ароматическими лучинами, закреплёнными на алтаре, поджав под себя ноги, сидел старый буси с чёрной повязкой на правом глазу и с мечом, пристроенным у левой ноги. Второй глаз воина казался закрытым. Спина самурая опиралась на балку, подпирающую перекрытие. До обострённого слуха Иёри долетело ровное дыхание и храп. В уголках приоткрытого рта буси пузырилась слюна. Зажав кайкэн в зубах, оружейник на четвереньках бесшумно пополз к самураю, потом медленно встал, заступил старику за спину и быстрым движением перерезал ему глотку. Буси захрипел, левая рука дёрнулась к рукояти утигатаны, правая поднялась к горлу. Он стал валиться вперёд, выпучив глаза и заливая кровью пол перед собой. Судорога вытянула тощее тело в струну. Иёри быстро подошёл к стойке, снял с колышек меч Мастера и выскользнул за перегородку. Он вернулся тем же путём, которым пришёл и без приключений добрался до места, где перебрался через стену. Чутьё безошибочно провело его через анфиладу комнат, лестницы, переходы, и он ни разу не заблудился. Серая длинная лента света, подчёркивающая призрачную границу между ещё тёмным небом и чёрной землёй, говорила о том, что пройдёт совсем немного времени и наступит день. Поэтому оружейник, привязав куском верёвки меч к собственной спине, стал спускаться по стене, аккуратно и цепко хватаясь железными когтями за брёвна ограды. Иёри оказался внизу, когда первый петух в деревне начал пробовать силу своего голоса. Оружейник, пригибаясь, снова преодолел ров и, прячась за изгородями и хижинами, быстрым шагом добрался до своей мастерской. Там он достал из-за спины меч Мастера, вытащил из тайника свою утигатану, связал всё оружие вместе, взвалил связку на плечи, оставил на полу мешок с когтями и выскользнул наружу. Восход Солнца застал его в лесу на тропе, ведущей на запад.
Иёри впервые за несколько лет чувствовал себя свободным. Холодный встречный ветер освежал разгорячённое лицо, проникая под тонкое полотно кимоно. Оружейник ощущал за спиной тяжесть мечей, но ноги легко несли его по тропе, зажатой между горными кряжами поросшими мелким кустарником и невысокими соснами. Дорога всё дальше уводила его от ненавистного Мацудайра Такеёдзу, и оружейник был уверен, что больше никто из замка не догонит его и не вернёт обратно. Он знал, что осторожные расспросы помогут ему добраться до монастыря Ондзё-дзи, но, когда он мысленно повторял то, что скажет монахам о замыслах клана Мацудайра, его охватывало сомнение. Поверят ему осторожные сохэй или накажут палками?
- Власть нового сёгуна только кажется крепкой. Разве можно управлять норовистым скакуном вдвоём одновременно, - говорил Такеёдзу командиру своей охраны Иоширо.
- Такаудзи Асикага ведает военными делами, а его брат Тадаёси - контролирует поступление налогов в казну и исполнение законов. Тоже мне - соправители.
Вождь клана Мацудайра стоял рядом со своим хатамото3 впереди шеренги конных буси - маленькой личной армии из сотни отборных самураев. Время приближалось к полуночи, и отряд был оставлен в засаде на вершине поросшего лесом холма. Далеко внизу в долине, разрезанной надвое рекой с заболоченными берегами, мелькали факелы и блестели в лунном свете лезвия нагинат самурайской пехоты сёгуна. По узкому мосту навстречу правительственным войскам двигались густые колонны асигару - наёмников Масацура Масасигэ - сына Кусуноки Масасигэ - давнего врага братьев Асикага. Армия сёгуна была застигнута врасплох и сейчас строилась в боевые порядки, покидая место ночлега.
Между тем Мацудайра Такеёдзу продолжал тихо говорить. Иоширо учтиво молчал и слушал своего господина в пол уха, принимая брюзжание Такеёдзу за мысли вслух.
1 Кайкэн, также футокоро-гатана. Кинжал, носимый мужчинами и женщинами самурайского класса в Японии, разновидность танто. Кайкэны использовались для самообороны в помещении, где длинные катаны и средней длины вакидзаси были менее удобны и эффективны, чем короткие кинжалы. Женщины носили их в поясе-оби для самозащиты или (редко) для самоубийства.
2 Буцудан - алтарь в традиционном японском доме.
3 Хатамото - букв. - "под знамёнами" - самурай в прямом подчинении, исполнявший особые поручения своего князя. Часто - командир дворцовой стражи.
- Где это видано, чтобы Ямато, благословенная богами, имела двух императоров. На севере, поддерживаемый сёгуном, сидит Комё. Многие называют его куклой, которую нашёл клан Асикага среди многочисленных принцев, укрывшихся за стенами Киото. Право, смешно. Смешно, Иоширо?
- Как скажете, господин, - рассеянно обронил самурай, наблюдая за передвижением серых масс войск в долине.
- Как скажете? - продолжал ворчать Мацудайра. - Что касается меня, я бы поддержал "Южный двор".
