Иайдо

пространство между десятком строений разной высоты и размера, образующих полукруг. Бросалась в глаза трёхярусная пагода, сложенная из брёвен бука и украшенная искусной резьбой. Она стояла на каменном основании и возвышалась над остальными храмовыми постройками, раскинув в стороны паруса изогнутых крыш. На площадке перед небольшим святилищем, возведённом на сваях и соединённым деревянными переходами с рядом приземистых павильонов, выстроились две шеренги людей одетых в жёлтые длинные кимоно. Каждый из них опирался на длинный бамбуковый шест. Непокрытые головы монахов блестели. По гладко выбритой загорелой коже стекали капли воды, в которую превращался идущий до сих пор снег. Перед шеренгами прохаживался сохей. Его сверкающий мокрый череп украшала белая налобная повязка - хачимаки. Справа от шеренг расположилась  линия лучников. Сохэи посылали одну за другой стрелы в соломенные чучела, надетые на толстые палки.

   - Пошли, пошли. Чего рот разинул? - подтолкнул оружейника в спину брат Го.

   - Нам - туда, - он показал рукой на храм, вокруг которого рассыпались разномастные пристройки. Путники обогнули стену, и монах стукнул кулаком по высокой двери, толстые доски которой украшали железные накладки и бронзовые гвозди. Им открыл монах, облачённый поверх жёлтого кимоно в чёрную кожаную куртку. На широком поясе сохея висел меч "тати". Брат Го снова подтолкнул Иёри, и они оказались в тёмном узком коридоре, где оружейнику удалось  рассмотреть несколько перегородок, за которыми угадывался свет. В дальнем конце прохода ещё один вооружённый монах отодвинул в сторону фусума, и Иёри, снявшего даже таби, втолкнули в квадратную комнату. Деревянный пол помещения был застелен чистыми татами. У дальней стены за низким длинным столиком сидел человек. Перед ним лежал большой лист бумаги. Монах держал в правой руке тонкую палочку, а в левой маленькую глиняную миску.

   Брат Го кашлянул, поклонился, опустился на колени и сел . Иёри последовал его примеру, а потом застыл, почтительно потупив глаза.

   - Сколько времени тебя не было? - спросил человек у стены, ставя на стол миску и вытирая чистой белой тряпкой кончик палочки, испачканной чёрной краской.

   - Четыре месяца, - ответил брат Го, удобнее пристраиваясь на пятках. - До Ёсидзаки путь неблизкий.

   - Миссия была успешной?

   - Частично.

   - Понимаю. Значит, ученикам достопочтенного и уважаемого Синрана¹ не нужен сильный союзник?

   - Насколько я понял - Истинная Школа Чистой Земли не желает иметь ничего общего с монахами Энряку-дзи² , но и с нами предпочитает держаться настороже. Последователи Синрана - в основном беглые крестьяне и мелкие самураи. Они осторожны и недоверчивы, но дали понять, что в случае новых конфликтов с сёгуном, помогут нам только отрядами добровольцев. Но, прости, уважаемый брат. Все подробности миссии и мою точку зрения я изложу в присутствии настоятеля, чтобы не повторяться, а сейчас взгляни на эту мокрую курицу.

   Брат Го схватил за шиворот Иёри и поставил его на ноги.

   - И что в нём примечательного? - спросил человек, до этого внимательно слушавший непонятный для Иёри доклад монаха. - Нищий, беглый крестьянин.

   - Парень говорит, что он оружейник.

   - Неужели? И какой школе он принадлежит?

¹ Синран (21 мая 1173 - 16 января 1263, Киото) - японский буддийский монах, основатель школы Дзёдо-синсю. Прозван "Великим учителем, видящим истину". Позднее последователи Синрана создали секту мнахов-воинов "Икко-икки", которые стали известны, как организаторы мощных восстаний против влиятельных самурайских кланов.

² Энряку-дзи. Буддийский монастырь на горе Хиэй над городом Киото. Соперничал с монастырём Мии-Дэра.

   - Я создам собственную школу, которой не будет равных, - вздёрнул подбородок Иёри, задетый пренебрежением монахов.

   - Ха-ха, - засмеялся монах, которого оружейник вначале принял за настоятеля. - Выкинь этого безумца за ворота храма.

   - Сначала взгляни на это, - брат Го сорвал с плеча Иёри свёрток и одну за другой вытащил из рогожи утигатаны. Он взял их в обе руки, встал, сделал несколько шагов и положил на столик.

   Человек наклонился и, не прикасаясь к мечам, принялся внимательно исследовать взглядом ножны и рукояти. Потом осторожно, по очереди достал, сначала клинок Мастера, а потом меч Иёри.

    Оружейнику показалось, что созерцание стального клинка будет длиться до вечера, но монах неожиданно поднял голову и спросил:

   - Эти мечи испытывали?

   Брат Го тут же ответил:

   - Тем, что справа, вчера я убил самурая. Тот был большим мастером, но его клинок был срезан словно стебель травы вот этой утигатаной. Следует учесть, что после схватки я несколько обессилел и удар мой вышел не таким сильным. Думаю, если осмотреть лезвие при дневном свете, на клинке мы не найдём даже незначительной зазубрины от чужого меча.

   - Неужели? Но второй меч, на мой взгляд, не хуже первого. И ты утверждаешь, что оба этих клинка - дело твоих рук? - чёрные глаза монаха показались оружейнику бездонными колодцами.

   - Господин! - Иёри, стоя на коленях, сделал движение вперёд.

   Он понял, что в эту минуту решается вся его дальнейшая судьба.

   - Первый меч - работа моего учителя, а второй я делал сам почти пять месяцев.

   - Где? На коленке?

   - В мастерской замка клана Мацудайра. Господин Такеёдзу отнял меч у моего учителя, а я стал рабом Такеёдзу и выкрал у самурая клинок Мастера, восстановив справедливость. Плохой человек не может владеть совершенными вещами, - почти кричал Иёри.

   - А кто был твоим учителем?

   - Это не важно. Думаю, он уже мёртв.

   - Но в замке Мацудайра, если мои сведения верны, есть свой оружейник.

   - Он стар, господин, и делает обычные мечи. Пришлось выпросить у господина Такеёдзу заброшенную деревенскую хижину, выложить печь, мне дали кое-какие инструменты. Свой клинок я ковал тайно, ночами.

   - А почему ты считаешь этого самурая плохим человеком? Неслыханная дерзость и неуважение с твоей стороны. Может, нам испытать оба меча на твоей шее? - сказал монах, в голосе которого Иёри услышал нотки гнева. Они сулили скорые неприятности, и оружейник стал сыпать словами, брызжа слюной.

   - Он насиловал меня почти каждый день. Он сговорился с кланом Ода атаковать земли рода Асакура, оставив на трупах одежду и оружие монахов. Господин Такеёдзу заставил меня выковать десяток лезвий для нагината, которыми привыкли орудовать монахи. Он - злой человек.

   Иёри остановился, почувствовав на своём плече ладонь брата Го.

   - Думаю, парень не врёт. Дорога полнится слухами. Будто это мы сожгли и разграбили пару деревень клана Асакура. Поговаривают, что Асакура отправил жалобу сёгуну и добивается разрешения уничтожить монастырские заставы на дороге в Киото. Полагаю, что этой ситуацией воспользуются наши