Всё изменилось два месяца спустя, когда в мастерскую старика Шо зашли командир монастырской стражи, а с ним брат Го и ещё три монаха. Каждый нёс по тяжёлому мешку.
- Принимай, - воскликнул брат Го, бросая на пол свой свёрток, который при падении издал глухой звон.
- Железо? - тихо спросил Иёри.
- Оно самое. Из горных плавилен Бидзэн. Лучщее, которое можно достать. Кланяйся, парень. Ты получил заказ, - монах хлопнул Иёри по плечу.
- Заказ? - растерялся оружейник.
- Что стоишь столбом, будто жердь проглотил. Благодари брата Симэя.
Начальник стражи с улыбкой наблюдал замешательство Иёри, а тот начал кланяться и торопливо сметать на пол с лавок обычный хлам кузницы.
- Садитесь, господин.
Но брат Симэй отказался.
- Ты был прав насчёт клана Мацудайра. Неделю назад поймали лазутчика Такеёдзу. А ещё наши люди в окрестных деревнях говорят, что клан Ода набирает пехоту. А вчера была вырезана одна из наших застав на дороге, ведущей к монастырю Исияма, а это значит - нам скоро понадобится больше оружия. Теперь у тебя есть железо. Уголь будешь брать из запасов монастыря. За стенами среди нищих наберёшь ешё учеников. Работай, братец Иёри. Чуть позже тебе принесут рис про запас, к вечеру - копчёных угрей и рыбу.
Начальник стражи кивнул Го и вышел вместе с монахами, притащившими железо.
- Запомни одно, Иёри. Не трать время на создание ещё одного совершенства, которым являются те два меча, - сказал монах, наклоняясь к уху оружейника. Нам нужны добротные клинки. Они просто должны калечить, вспарывать животы, убивать, делать самураев безрукими уродами. Совершенством займёшься потом, - монах убрал руку с плеча кузнеца. - И ещё одно. Будь настороже. Думаю, что тот лазутчик был не один. Если Такеёдзу знает, что ты - здесь, лучше поостеречься.
- Ладно, - с показной беспечностью махнул рукой Иёри, но в глубине его души страх перед Такеёдзу и ненависть к самураю вспыхнули с новой силой.
- Смотри, моё дело - предупредить, - сказал монах и обернулся к старику Шо. - А ты, брат, не мешай Иёри. Узнаю, что ты вредишь делу, твоя голова украсит частокол на стене монастыря.
- Но... - попытался возразить старик Шо.
Монах, не слушая, погрозил ему пальцем, толкнул дверь и вышел.
Уже через день в кузнице трудились шесть человек. В печи пылали раскалённые угли и краснели бруски железа. Подмастерья следили за подачей воздуха в печь и по приказу Иёри выхватывали раскалённую сталь, и, тогда оружейник начинал бить по металлу молотком, проковывая, сгибая и заново проковывая заготовки, вытягивая их в полосы и снова помещая в огонь. Так продолжалось больше месяца. Готовые клинки забирали монахи, отдавая их другим мастерам для изготовления рукоятей и полировки.
На тридцать пятый день поздно ночью Иёри, изнурённый, полуголодный, почти не знавший
сна и отдыха, отодвинул в сторону сёдзи, отделяющую мастерскую от маленькой комнаты,
1 Хоссо-сю. Буддийская школа, основанная в 653 году монахом Досё. Школа отрицает реальность феноменального мира, рассматривая его, лишь как порождение индивидуального сознания. К абсолюту приравнивается наивысший уровень сознания - алая-виджняна, то есть "сознание-хранилище", в котором пребывают "семена" всех представлений и идей.
2 Сутра Лотоса. Одна из известнейших и особо почитаемых махаянистских сутр в Восточной Азии, лёгшая в основу учения буддийских школ Тэндай в монастыре Мии-дэра.
предоставленной стариком Шо лично для Иёри. Там оружейник сел на пятки, дотянулся до угла помещения, взял свёрнутый в рулон татами, развернул циновку на полу и лёг, подложив под голову прожжённый искрами и пахнущий дымом кожаный фартук. Несмотря на усталость Иёри, сон не желал переступать порог комнаты. Перед глазами оружейника мелькали картины недавней закалки стали. Вот клинок раскалился до цвета утренней зари, вот рукавица из толстой ткани схватилась за хвостовик, рука вынесла лезвие из огня. Вот закипела вода, остужая смесь глины и саму сталь, а меч, ещё покрытый туманом испаряющейся росы начал приобретать голубоватый цвет сравнимый с оттенком падающего снега, устилающим землю ранним морозным вечером...
***
Поезд стал резко тормозить, и голова Микки едва не упала с плеча Вагнера. Девушка проснулась, восстановила равновесие и смущённо посмотрела на Ярополка.
- Простите мою неловкость. Наверное, я причинила вам массу неудобств?
- Пустяки, - Вагнер осторожно и незаметно для Микки повёл плечом, чувствуя, как проходит онемение и приливает кровь к одеревеневшим мышцам.
- Вам самому удалось заснуть? - спросила девушка, поправляя руками волосы и нащупывая новое место для заколки.
- Я любовался видами из окна. Япония осенью удивительно красива. Вот только поезд идёт очень быстро.
- Да. Осень - моё любимое время года, - Микки привстала и посмотрела в окно. Мелькали и тут же скрывались за деревьями предместья какого-то крупного города. Блузка Микки была в сантиметре от лица Ярополка.
Ноздри Вагнера жадно втянули воздух. От девушки пахло нежным запахом мяты и немного - шалфеем.
Микки отошла от окна, открыла дверь купе и взглянула на информационное табло вагона.
- Через пять минут - Хиросима, - сказала она и засуетилась, потянувшись за своими вещами. - Чуть не проспали.
Пол снял с багажной полки вместе со своим рюкзаком чемодан Микки. Затем они покинули купе и встали в очередь людей, готовых к выходу. Ровно через две минуты поезд плавно затормозил. Вагнер и девушка вышли из вагона и, протиснувшись через толпу, заполнившую перрон, оказались возле гигантского электронного табло со схемами и таблицами расписаний.
- Видите! Мы могли бы из Токио проехать вдоль побережья, но там "синкансэн" идёт со многими остановками, да и путь - длиннее. А дорога через Хиросиму сэкономила нам время, - Микки положила ладонь на рукав куртки Вагнера. - Вот - нужный нам поезд. Он отправляется через восемь минут, идёт через Кабэ, Готсу и будет в Эдо в районе десяти часов вечера.
Вагнер, чувствуя на своей руке тепло ладони Микки, рассеянно изучал схему железных дорог провинций Хиросима и Шиманэ. Она, словно паучья сеть, опутала электронную карту с названиями населённых пунктов.
- Очнитесь, Пол! - потянула его
