Лоуэлл неохотно переставлял ноги и своей походкой напоминал глубокого старика. Голова его перестала гудеть, однако вся какофония звуков большого города давила ему на мозг, как пресс. Собеседник Иммса стоял в полоборота к нему, и Теодор отчетливо видел его поблескивавшую на солнце залысину и поседевшие виски.
Лоуэлл обернулся и, убедившись, что Нокс по-прежнему плетется за ним, видимо ощущая себя ненужным дополнением, прибавил шагу. Когда он оказался всего в нескольких метрах от говорящих, Иммс, встретившись с ним взглядом, поспешил закончить разговор и скрылся за дверьми какого-то заведения, которое походило на бар. Его собеседник с широкой улыбкой встречал Теодора и по-дружески заключил его в объятья. Тот все же смог выдавить из себя улыбку, хоть ему и не хотелось сейчас улыбаться. Но обижать Годдарда Стоуна он просто не мог.
- Я встретил позавчера Ханса и компанию на станции, - произнес Стоун с легким акцентом, совершенно не обращая внимания на топчущегося за спиной Лоуэлла Нокса. – Выглядит он паршиво, конечно, но это не самый худший его вид.
- Вероятно, я сейчас выгляжу так же, - пробормотал в ответ Теодор.
- Ты всегда выглядишь одинаково, просто иногда бодрее, иногда унылей, - Годдард весело потрепал его по голове, как маленького мальчика. Промелькнувшая на лице того улыбка говорила, что он совсем не против такого обращения.
- Я нашел нового компаньона, Годдард, - он указал на Нокса, почти уже спрятавшегося за его спиной, - он предложил мне помощь. Пока Ханс не поправится, он будет выполнять некоторые его функции.
- Что же, добро пожаловать в наш контингент, молодой человек, - Стоун протянул Ноксу, руку, и тот немедля ее пожал. – Годдард Стоун, давний друг и коллега Теодора.
- Джейми Нокс. Рад знакомству.
- Взаимно. Каким ветром вас занесло к нам?
- Он попал ко мне через Джона, - пояснил Лоуэлл, не дав новому коллеге открыть рта. – Биолог, который теперь секретарь.
- Интересная смена профиля, - усмехнулся Стоун. – Пройдем внутрь, палящее солнце не на пользу твоей больной голове, Тео.
Лоуэлл с облегчением кивнул. Все, чего он теперь хотел, это оказаться в прохладе и выпить чего-нибудь некрепкого. Его клонило в сон, но просидев с закрытыми глазами всю дорогу, он даже не задремал. Стоун открыл перед ним деревянную дверь, сделанную на манер дверей в старых техасских пабах, и пропустил собеседников внутрь.
Под потолком крутилось несколько вентиляторов, но лопасти передвигались столь лениво, что сильного облегчения Лоуэлл не почувствовал, хоть и заметил, что воздух стал на порядок прохладней. Чуть дальше от дверей нвходился бильярдный стол, за которым играли двое, а вокруг столпилась небольшая публика. Бармен энергично протирал бокалы и задорно сверкал глазами в сторону каждого посетителя. Почти все столики были заняты, за ними сидела разношерстная компания, большую долю которой составляла женская публика, разодетая на один манер. Да и странно было бы встретить в подобном увеселительном заведении даму в платье, подобный наряд смотрелся бы попросту неуместно.
В баре стояла легкая дымка от сигарет, и дурманящий запах алкоголя, табака и одеколона заставил голову Лоуэлла кружиться. Стоун провел его и Нокса между несколькими шумными столиками к барной стойке, и один из официантов поднял крышку стола, пропустив их к маленькой дверце рядом с винным шкафом. Так называемое служебное помещение не находилось ни наверху, ни в отдельной комнатке, а было сделано маленьким подвальчиком, который отделали в том же стиле, что и весь бар. Видимо ремонт производили совсем недавно, ибо в коридорчике стоял совсем свежий запах дерева, да и панели на стенах выглядели недавно купленными. Резная лакированная дверь отворилась, и Лоуэлла буквально пропихнули в комнату.
Никаких изысков в комнате не оказалось, все было обставлено со вкусом, но в меру дорого. Рассеянное освещение создавалось небольшой люстрой с расписным плафоном, и ощущение «подземелья» тут же покинуло Лоуэлла. Он с облегчением устроился на мягкий диванчик, дав мышцам расслабиться. По сравнению с жестким сидением автомобиля диван казался мягче пуха.
Нокс пристроился в кресло, но злоупотреблять гостеприимством не стал и сел на самый его краешек. Лоуэлл пронаблюдал за Стоуном, который скрылся за еще одной дверью, и через мгновение не поленился вскочить со столь удобного места. Вслед за Стоуном вышла Барбара в таких же брюках, что носило подавляющее большинство женщин в этом баре, и легкой воздушной блузе переливающегося изумрудом зеленого цвета. Она едва дотянулась до шеи Лоуэлла, обнимая его. Отпустив ее, Теодор вернулся в свой «райский» уголок, но на этот раз оставил на нем место, бессловесно приглашая ее присоединяться. Барбара коротко, но любезно поздоровалась с Ноксом, и заняла предложенное место.
- Я думаю, никто не будет против, чтобы выпить сегодня чаю, - сказал Стоун, когда все устроились. – Отпраздновать ваше возращение мы еще успеем, когда будем в полном составе.
Лоуэлл хотел, было, уточнить, что в полном составе они уже не будут, но тут же прикусил язык: ни к чему было портить радость встречи. Для скорби, как и для праздника, у них будет еще время. Стоун, как истинный хозяин, разлил зеленый чай по чашкам из фарфора, покрытым красивейшим узором золотых и ультрамариновых тонов. Лоуэлл не стал пить, он сидел неподвижно, все еще мучимый болью между ребер, и глядел за движением рук Стоуна.
- Как я понимаю, на конгресс ты не горишь желанием попасть? - спросил Годдард не поворачиваясь, но явно обращаясь к Лоуэллу.
- А зачем мне там вообще находиться? – отозвался тот. – Даже слушателем быть мне не хочется, наверняка на этот раз дискуссии будут жестче.
- Нико влетит, конечно, но и тебя добрым словом не будут поминать. Ты сделал хорошее дело, но последствия его уравновесили, если не перевесили. Но это еще ничего. Сейчас тебя это не должно касаться.
- Некоторые бульварные газеты уже кричат о возвращении Нико, - сказала Барбара, решив оставить свою чашку рядом с чашкой Теодора. – В первую очередь внимание всех обращено на него, естественно, но тебе придется отбиваться от журналистов, как только все узнают, что ты приехал.
- Именно поэтому я приехал на машине, а не на поезде, - заметил он.
- Идея хорошая, не спорю. Мы отвезли Ханса в его прежний дом, сейчас за ним следит Говард. Врачей, конечно, он не пускает к себе, а наш
