– Ну что ж, – согласился Макапу. – По-моему, на сегодня уже действительно хватит.
Он пытливым взглядом обвёл всё празднество, будто искал кого-то конкретного в толпе собравшихся. Дункан сразу понял, кто ему понадобился.
Ну до чего же строптивое создание, сеньора Фортуна! Никак не подпускает Мистраля к индейскому золоту, как не давала подступиться к испанскому. Вроде бы, вот оно, только протяни к нему ладонь. Но в последний момент всё оказывалось туманным призраком и куда-то исчезало. Вот и сейчас. Сколько было затрачено сил на уговоры краснокожей дикарки, но всё понапрасну. Единственное, что утешало: теперь Мистраль точно знал, кто владеет секретом клада. Этот праздник просто манной небесной свалился на испанца. Теперь-то уж наверняка ему станет известно место сокрытия индейского золота. Эта полуголая красотка не устоит перед чарами гвадалахарского[16] обольстителя. Не составило труда выяснить, что Наима вышла из отцовского жилья и, пройдя поселению, направилась к хижине европейцев. Антонио прибавил шагу и даже почти настиг младшую дочь вождя. Она успела юркнуть под зелёный полог индейского строения. А ведь наверняка правду говорили, будто видели эту недотрогу с инглизом, причём не однажды. Трудновато будет соблазнить её, а затем просто использовать осведомителем. Но надо поднатужиться, к тому же, дикарка чертовски хороша! Когда Мистраль вошёл в хижину, индианка склонилась над глиняным тазом для умывания. Вот уж воистину непререкаемая истина! Женщины всех времён и народов навсегда останутся такими, какими их создал Небесный Отец по образу и подобию Первой Грешницы. Только теперь, когда они настроены лицезреть и обожать собственную красоту, их и следует обольщать. Антонио осторожно кашлянул, не помогло, повторил ещё раз. Девушка быстро обернулась, увидев вошедшего.
– Ах, это ты, – произнесла на кастильском наречии с лёгким акцентом. – Наверняка, Роберт прислал тебя за мною… Я вся в любовном томлении…
– Нет, – испанец резко прервал романтический настрой индианки. – Зачем тебе этот провинциальный хлыщ с напыщенностью провинциального сквайра? Куда лучше иметь дело с любителями лёгкой наживы и риска. Это они открыли Америку, Африку и откроют ещё немало других стран и много интересного.
– Этими людьми ещё можно заинтересоваться, но не такими, как ты, испанец. Ты страшный авантюрист, пройдоха и преступник. Даже в Новом Свете по тебе, наверняка, виселица плачет. Марисана рассказывала, как ты убил подобного себе, а потом, словно бы между прочим, пристрелил индейца, который стал свидетелем твоей ссоры с португальцем. Уже это ко многому меня обязывает.
– Всё это вздор и пустые бредни твоей взбалмошной сестрицы. Она по уши втюрилась в шотландского лекаришку. Тоже мне, эдинбургский Гиппократ выискался! Взгляни на меня, неужели не дрогнет твоё женское сердечко и не забьётся при виде настоящего кастильского гранда?
Мистраль молодцевато подбоченился и уже врал, залихватски подкручивая обвисшие усы.
– Тебе всегда будет уютно в моём доме и всегда тёплой постели.
Он обнял девушку и, не видя противодействия с её стороны, попытался сделать следующий шаг. И вдруг изумлённый, дрожащий, Мистраль застыл перед нею. Весь его наигранный пыл сразу же улетучился от страха при виде кинжала в её слабой женской руке. Наима не закричала, оттолкнув от себя оторопевшего испанца, в глазах которого хотел было поселиться страх. Презрительная ухмылка заиграла на губах, полуприкрытых седеющей бородкой.
– Вон отсюда, мерзкая тварь, – прошипела индианка. – Ты посмел коснуться дочери верховного вождя против её дозволения и за это жестоко поплатишься.
Девушка выскочила из хижины и тем вконец поставила Мистраля в тупик. Только теперь до него дошло, что пора отсюда уходить. Но куда?! На обдумывание вариантов времени не хватало. Антонио постарался это сделать незаметно, однако жители селения видели убегавшего бледнолицего, который быстро скрылся в лесных зарослях. Макапу незамедлительно собрал желающих отправиться на поиски насильника своей дочери. Таковых оказалось довольно много. При всех своих возможностях испанец не мог бы далеко убежать.
– К тому же, духи мщения обязательно спутают все планы преступника, не позволят ему избежать заслуженного наказания.
– Один раз это уже произошло, – с явным скепсисом излил Джиллан. – Мистраль спасся от кары за злодеяние.
Вождь признал правоту англичанина и несколько смущённо обронил нечто невнятное. После этого инициатива вновь оказалась на стороне Роберта.
– Нельзя допускать торжества сил зла над добром. Испанец нарушал и не однажды все законы человечности.
Мак-Лин наблюдал со стороны за откровениями друга и истинно гордился им в эти минуты, понимая, что не зря судьба свела их вместе. Это единство, словно бы символизировало дальнейшее слияние двух наций в неразрывный союз.
– Вижу, ты действительно хороший человек и искренне желаешь воздать по заслугам. Мы обязательно сделаем всё необходимое.
Добровольцев на поиски беглеца нашлось более чем достаточно. Многие из них отлично ориентировались в сельве не только днём, но и ночью. И всё-таки поиски испанца затянулись. Сумел ли он уйти весьма далеко либо просто искусно спрятался, неведомо. Порой к Макапу подходили индейцы, корчили рожицы, беспомощно разводя руками. Это означало, что они бессильны что-либо сделать.
– Похоже, Антонио ухватил сеньору Фортуну за край платья и скрылся под её полой, – горестно покачал головой Мак-Лин.
И только к вечеру трое мужчин подвели к вождю пойманного Мистраля. Он выглядел весьма плачевно и более походил на бродягу, который долгое время скитался по местности, поросшей колючим кустарником. Макапу даже не глянул на обидчика своей дочери. Он что-то сказал индейцам, которые молча выполнили приказ.
– Отец решил заключить его под стражу до суда над ним, – пояснила друзьям Марисана.
XVIII
Мак-Лин, как истый поборник справедливости, сразу подумал, что такие приговоры могут выносить только люди, умудрённые жизненным опытом, стоящие на высокой ступени развития. Дункану очень приглянулась широта мышления вождя, который, к чести сказать, выбрал наиболее гуманный вариант. Однако касательно Храма Откровения Макапу остался непреклонным.
– Они просто обязаны пройти это испытание, – с непререкаемой решимостью подтвердил он своё намерение. – Я не могу спокойно спать рядом с людьми, не зная их самих и тех замыслов, которые они таят в себе.
– Но ведь скоро совсем стемнеет, – возразила отцу Наима.
Вождь велел принести и зажечь копаловые факелы – трубки из древесной коры диаметром три дюйма, наполненные пальмовой смолой. Они довольно сносно освещали хорошо проторённую тропу. По ней и шли шесть индейцев впереди и столько же замыкали вечернее шествие. За время движения никто не проронил ни слова.
Внезапно все остановились. Даже и без факелов люди сразу могли увидеть строение пирамидального вида, выполненное уступами. В центре четырёхскатной пирамиды, на самой её вершине, находилось небольшое здание. Для подъёма наверх посреди
