– Попал, попал! – громко закричал Джиллан в порыве радости и схватил шотландца за руку.
Мало помалу прийдя в себя и немного остыв, люди уже спокойнее окинули взглядом поле битвы. Ягуар скрылся в чаще и больше никому не угрожал: вероятно, пуля угодила ему в голову.
– Спасибо тебе, незнакомец, – улыбнувшись, на ломаном испанском поблагодарила индианка.
И тем ввергла Мак-Лина в страшное смущение. Ему даже самому неудобно стало. Поэтому, чтобы не казаться перед своими спутниками застенчивым мальчиком, он заговорил с молодой женщиной:
– В этом нет ничего героического, просто мы защищались от хищников. Кто ты?
– Я Марисана, – гордо заявила индианка, она явно знала себе цену. – Я дочь апото (вождя) Макапу.
Только теперь Мак-Лин как следует разглядел её. Она оказалась среднего роста, пять с лишним футов, с правильными чертами лица и небольшими скулами. Нос был не широкий, глаза тёмные, что, по утверждению некоторых учёных, свидетельствовало об уме, пожалуй, даже о привычке к размышлению. Чёрные, как смоль, волосы девушки вокруг головы охватывала тонкая бечева из стебля растения, за которую был заткнут цветок дивной красоты, источавший чудесный аромат. Индианка имела весьма важный вид, гордую осанку, холодные и даже презрительные манеры, какие можно видеть иногда у должностных лиц в Старом Свете. Своё тело она выкрасила в красный цвет, не заботясь особенно о прикрытии наготы, если не считать узкой набедренной повязки (гуаюко).
– Её имя переводится с индейского – прекрасный цветок, – блеснул интеллектом Антонио Мистраль.
– Совершенно верно, – подтвердила дочь вождя. – А вы, я вижу, потерпели кораблекрушение. И верно, желаете поскорее вернуться в ваши страны.
– Да, проницательная госпожа, – слегка склонив голову, приложил ладонь к груди Жуан Гонсалеш. – Ты весьма умно подметила, надеюсь, только этим не ограничишься. Наше судно действительно разбилось, когда мы возвращались к своим родным и близким.
Португалец врал, не краснея, причём, довольно изощрённо, будучи уверенным в полной безнаказанности.
– Мы хотим как можно скорее добраться до какой-нибудь фактории европейцев, откуда будет возможность добраться до Европы.
Марисана презрительным взглядом смерила коренастую фигуру Ду Силвы и с живым интересом посмотрела на шотландца.
– Я не первый день живу на этом свете, поэтому не однажды слышала о белых рабах, которым иногда удаётся убегать с каторги, – прищурив и без того узковатые, но красивые глаза, заметила индианка. – Мне думается, что встреча с англичанами и испанцами будет для вас одинаково неприятной. А потому могу предложить голландское поселение.
И как бы предваряя вопрос европейцев, девушка сообщила:
– Индейцы часто плавают морем до устья Эссекибо, а потом вверх по реке неделю на вёслах до самого форта Кийковерал. Форт стоит на острове, там, где в Эссекибо приходит вода большой реки Куюни и большой реки Мазаруни.
– А как называется фактория, в которой сидит главный начальник голландцев? – проявил интерес Мак-Лин.
– Резиденция голландского губернатора или, как его называют, генерального директора, сейчас находится, насколько мне известно, в Нью-Кийковерал на берегу Эссекибо.
Все четверо отошли в сторону и в запальчивости длительное время обсуждали что-то на английском и испанском языках.
– Мы согласны идти в голландскую факторию, – от лица всех высказался Жуан Гонсалеш.
Марисана незаметно усмехнулась, видимо что-то скрывая, и пошла к своим индейцам.
VIII
Утром следующего дня немногочисленный отряд путников, возглавляемый аборигенами, тронулся в путь. И в течение дня, пробираясь через густые заросли, продвигался к северу, пока не послышался неумолчный шум морских волн. Воздух сразу посвежел, исчез удушливый запах тропического леса, в котором пахнет прелью и растениями. А здесь почти постоянно дул прохладный ветерок, который приносил к побережью своеобразный аромат моря.
Индейцы во главе с Марисаной быстро нашли спрятанные в кустарнике лёгкие, но прочные и вполне вместительные лодки. Остмотрев их состояние, обнаружили некоторые неисправности
– В путь отправимся завтра, – категорично заявила индинка. – Нам нужно подготовить пироги для очередного посещения фактории.
Девушка с поразительным для её положения знанием дела руководила работами индейцев, порой решительно вмешивалась, исправляя неумелое, либо делала работу сама. Шотландец против своей воли присматривался к дочери вождя. Он бессознательно ощущал в себе скрытый интерес к этой импозантной особе. И даже подспудно чувствоал некое влечение к ней. Дикарка? Несомненно. Однако всё весьма относительно…
Мак-Лин и Джиллан постоянно по мере сил и возможностей помогали Марисане, находя это весьма интересным и не бесполезным. Часто отсутствовали Мистраль и Ду Силва. Последний как бы бездумно прогуливался по берегу моря, но проницательный человек сразу бы заподозрил обратное. Да, мысль португальца лихорадочно работала. Антонио почти неотступно следовал за ним, словно опасался, что Жуан Гонсалеш может внезапно куда-нибудь исчезнуть. Сеньор Ду Силва размышлял о возможности вернуться в Европу, где ему с помощью родственников и друзей удастся снарядить корабль, на котором он вывезет награбленное испанцами золото. К слову сказать, планы у португальского авантюриста были весьма соизмеримы с его запросами.
– Наверное, обдумываешь план спасения золота? – прозорливо осведомился Мистраль и сразу увидел повернувшееся к нему лицо Гонсалеша.
На нём всё было написано до мельчайших подробностей.
– А хотя бы и так, – тряхнув головой, подтвердил Ду Силва. – Я никому не обязан давать отчёт о своих действиях, да и впредь не намерен
– Зря, сеньор Гонсалеш, совсем зря, – с притворным самообладанием вымолвил Мистраль и резко сжал губы. Но почти тут же его словно прорвало после длительного молчания.
– Я никому не позволю лишать себя этих денег. Слишком долго мне пришлось ждать, когда весь этот сброд пойдёт кормить акул.
– Можно думать, ты предвидел такой исход событий.
– Просто я, как говорят, пошёл ва-банк и уповал на удачу, и она оправдала мои надежды, – оптимистично сверкнул глазами испанец.
– На сей раз ты поставил не на ту карту, – твёрдо возразил Ду Силва. – Даже если мне повезёт, я ни с
