– Ты не посмеешь меня обмануть! – гневно выкрикнул Мистраль.
Он посмотрел на зловеще улыбнувшегося Гонсалеша, глаза которого алчно блеснули, а язык облизал губы. Ссорившиеся не видели, как шевельнулись заросли кустарника и разлапистые ветви дерева. За ними мелькнула чёрная голова аборигена, его раскрашенное лицо натужно морщилось, пытаясь что-либо услышать и понять.
– То, что разрешено Юпитеру, не дозволено быку, – с философским спокойствием изрёк португалец, при этом его пальцы крепко сжали рукоять пистолета.
– Я заставлю тебя согласиться со мной! – снова выкрикнул Антонио и вскинул мушкет.
Поначалу Ду Силва по какой-то причине умолял Мистраля опомниться, грозил ужасными последствиями этого возмутительного поступка. И всё это на одном дыхании, хотя на очередное требование испанца ответил отказом.
– Знавал я людишек порешительнее, – презрительно скривился Жуан, – но тебя, Антонио, среди них не было, нет и не будет.
– Ну что ж, в таком случае, здесь нет места и тебе! – взвизгнул Мистраль и нажал на курок.
Облако порохового дыма на мгновение закрыло собой то место, где раньше стоял Ду Силва. Мистраль хотел просто припугнуть его, но стрелок он был никудышный. И когда хотел выстрелить в одну цель, обязательно попадал в другую. Так случилось и на сей раз. Вскоре дым рассеялся, португалец лежал на земле неподвижно. Из левой части груди тонкой струйкой сочилась кровь. Открытые глаза созерцали темноту. Индеец видел обыкновенное убийство. И по своей первобытной сущности он непроизвольно возмутился, громко вскрикнув. Это превратилось в его несчастье. Испанец сразу понял, что перед ним – свидетель, а таковых он не любил. В стороне от мертвеца лежал его пистолет.
– Даже курок успел взвести, мерзавец, – смачно плюнул на остывающий труп Ду Силвы Антонио и, почти не целясь, направил оружие на аборигена.
Только сейчас оба друга, работавшие с индейцами, прислушались к странным звукам, похожим на выстрелы.
– Там что-то происходит.
Мак-Лин показал в сторону противоположную от береговой линии.
– Несомненно, – подтвердил Джиллан. – И по-моему, нечто страшное. Наверняка Мистраль в кого-то стрелял.
Это скоропалительное предположение подтвердилось весьма быстро: как только двое белых и краснокожие подбежали к месту трагического происшествия. Испанец стоял в тропических зарослях с опущенным пистолетом, из дула которого всё ещё вился дымок. Возле ног Антонио, раскинув руки, лежал труп Жуана Гонсалеша, а чуть поодаль, в густом кустарнике, с открытыми глазами вскинул голову убитый индеец. Мак-Лин и Джиллан правильно оценили случившееся. Увиденное потрясло их до глубины души и ещё больше обострило неприязнь к Антонио, способному в порыве гнева убить человека.
– Вот, – испанец протянул руку в сторону лежавшего индейца. – Ду Силва что-то не поделил с ним. Я пытался примирить их, а строптивость Жуана урезонить, но вы же знаете вспыльчивость португальцев. Ох уж эти мне южане, горячая кровь! Он ведь и мне угрожал.
Мистраль явно играл на толпу. И это имело определённый успех. Он врал бессовестно и нагло, надеясь на альтруистское молчание двух друзей и на первобытную доверчивость дочери вождя, которая, вроде бы, безоговорочно поверила россказням убийцы. Мнение остальных его не интересовало. А Дункан и Роберт не решились при таком положении дел обострять и без того сложную ситуацию. Они понадеялись на справедливость Высшего Судьи. Он не простит совершителю его злодеяния и не посчитается ни с кем и ни с чем. Разумеется, никто из белых и не попытался узнать причину мнимой ссоры между индейцем и Ду Силвой. Антонио всё равно ничего правдивого бы не сказал. А краснокожих это интересовало постольку поскольку. Они незамедлительно занялись похоронами соплеменника, а заодно и белого. Европейцы не стали им в этом мешать. Удалилась от места погребения и Марисана.
– И когда же вы намереваетесь отправиться в факторию? – нетерпеливо с лёгким, едва скрываемым раздражением, спросил Мистраль.
Оба друга тоже остановились, стараясь не пропустить ни слова из будущего ответа.
– А почему вы вдруг решили, что я собираюсь вас туда сопровождать? – удивилась Марисана. – Мы идём до условленного места. Там встречаемся с людьми из племени, которые уже побывали у голландцев, и возвратимся в своё селение.
– А как оно называется? – простодушно осведомился Мак-Лин.
– Его название тебе ничего не скажет, но мне хотелось бы отблагодарить за моё спасение именно там.
– Скорее всего, это Эльдорадо, – почти с уверенностью заявил Антонио, при этом его глаза алчно блеснули. Этот человек снова выказал свою порочность.
– Твои соплеменники говорили именно так, – утвердительно кивнула головой девушка, – но под этим названием мы знаем большую местность в несколько сёл и деревень.
– Мне же всегда казалось, что всё это обыкновенная мистификация, на худой конец – плод воображения алчных католических монахов.
– Отнюдь, уважаемый сэр Роберт, – начал по-английски Мак-Лин и так же продолжил: – Вернувшись в 1595 году из экспедиции в Гвиану, сэр Уолтер Рейли так писал об этой стране: «Здесь простой солдат будет сражаться за золото, а не за жалкие гроши, вознаграждая себя золотыми слитками шириной в полфута, тогда же как в других войнах он гибнет всего лишь за довольствие и нищенское жалованье. Те командиры, которые бьются за честь и достаток, найдут здесь больше богатых и красивых городов, больше храмов, украшенных золотыми статуями, больше гробниц, наполненных драгоценностями, чем нашли в своё время Кортес в Мексике и Писарро в Перу». Так Рейли сообщал о золотом руднике, который называли испанским Эльдорадо.
На последних словах Мак-Лин усилил интонацию, пытаясь убедить сэра Роберта в истинности своих доводов.
– Один из свидетелей смерти сэра Рейли, претерпевший за свои слова – а люди всегда, должно быть, страдали за свою приверженность Правде, – сказал, что «у Англии не осталось другой такой головы для эшафота». – Ты хотел сразить меня истиной, ты этого добился, – невозмутимо произнёс Джиллан.
IX
Лесная кровля, под сводами которой двигались путники, когда отошли от берега моря, состояла из пальм и множества различных деревьев. От самых высоких ветвей их и до уровня воды протянулись ленты вьющихся растений с разнообразной и узорчатой листвой, какая только возможна. Лазящие вьюнки и другие растения пользовались тонкими лианами и карабкались по ним. Там и сям выглядывала мимоза или нечто другое с такой же красивой перистой листвой. Цветов можно было увидеть великое множество. То тут, то там виднелись великолепные малиновые цветы на длинных колючках, украшавшие сумрачную листву у верхушек деревьев. Ещё встречались растения с жёлтыми и фиолетовыми трубчатыми цветами. Лес повсюду образовывал такую плотную стену, что совершенно невозможно было проникнуть взглядом в его дикие дебри. Внезапно людской взор застыл на птицах, похожих на
