Измотанный Пасечник садится к костру и вздыхает:
«А у нас в Белгороде сечас арбузы пятак кило... И помидоры...»
«А у нас в Алма-Ате и дыни...» - присоединяется Садюга.
«И у нас...» - шепчет Гриня.
А нам, москвичам, и возразить-то нечего.
И в этот момент мы все отчётливо слышим гул летящего вертолёта. Это наш знакомый Ми-4, из окна которого высовывается наглая рожа молодого пилота. Не останавливаясь, он бросает в нашу сторону, прямо на речную отмель какой-то небольшой пакет. Бежим все вместе...
Это очень похоже на почтовую бандероль: крафт-бумага, перевязанная волосатым шпагатом. Приходько распечатывает, читает:
«В связи с производственной необходимостью, предписываю:
Отряд Бараковой Г.Н. передислоцировать в район верховья реки Чёрная (крок прилагается), способ передвижения - пешком. План по участку 31 шурф.
Отряд Приходько В.В. передислоцировать в район Енисей-23 (крок прилагается), способ передвижения – вертолёт. Строительство временной площадки (см. крок) и перемещение оборудования завешить к 10 часам местного времени 2 сентября. План по участку 43 шурфа.
Елизаров, Тобольский.»
«Вова, а Енисей-23 это где?» - после длительной паузы спрашивает молчаливый Дымарь.
«Вот, зырь сюда!»
На кроке до устья самой Подкаменной Тунгуски тянется продолговатый контур «23», до берега Енисея километров десять, это обрывистые склоны, неширокие скальные уступы, опасный курумник...
«Твою мать... И там сорок три шурфа?»
«А что там ещё в пакете?» - спрашивает любопытный Москит.
Приходько запускает внутрь руку, достаёт шесть одинаковых твёрдых брикетиков: «Кисель плодово-ягодный на сорбите»...
«Им для нас даже сахару жалко...»
Но Приходько не теряется, говорит:
«Управление беру на себя. Передача рабсилы Каплуну отменяется, Кирюха и Рязанцев остаются в нашем отряде. Садюга и Киса идут с Галей... Мужики, им надо помочь – девчонки пять месяцев в полях, устали как сволочи... Ленка и Клаву отдаю вам, на двадцать третьем им всё равно делать нечего. Вам же отдаю бидон с маслом, подкормите девок... Дымарь, организуй площадку для вертолёта - там, на болоте, куда они ребят выкинули... Они найдут легко... Наката два, больше, наверное, не надо... Этот уродский шрот разделим пополам, табак тоже... Кисель я бы в волосатую жопу Болталычу засунул, но лучше сварим, когда Галя придёт – отметим встречу... Кайла, лопаты, палатки - тоже пополам.»
Молодец комсомолец – всё правильно, всё справедливо. Вот только жрать хочется, спасу нет. Сфагнум с болота – еда только для оленя с его жёстким и длинным языком. Всё равно что слопать кочан капусты, да ещё и всему пораниться изнутри. Созрела красная смородина, созрела чёрная, созрела черника. Берёшь эти маленькие яркие сферы - мягкие, иногда полупрозрачные, кладёшь на язык, и кислота охватывает тебя... Желудок сморщивается ввиду своей фатальной пустоты и отсутствия перспективы насыщения. Вот бы вышел из тайги большой и толстый лось, а Садюга с карабином тут как тут: шмась ему в голову и наповал, а я бы резал жёсткую шкуру, выпускал тёплую бордовую кровь, свежевал огромную тушу, отрезал лучшие куски... Окорока и вырезки, филеи и края...
Слюноотделение происходит спонтанно, деваться некуда. На сегодня опять грибной бульон и восемь маленьких птичьих трупиков.
«Ешь ананасы, рябчиков жуй...»
К вечеру следующего дня приходит Баракова со своим немногочисленным отрядом: это миниатюрная Ли, словно сошедшая со страницы японского настенного календаря и угрюмый Дима Булыгин – человек без улыбки. Все братаются, обнимаются, выпивают по кружке обещанного Приходькой заздравного киселя.
Билл опять берёт свою гитару и начинает:
«Где Вы теперь?...»
Невыносимо длинная пауза, а затем неожиданное:
«Кто вам цалует пальцы?»
И, обнимая мощной пятернёй маленькое женское тело:
«Куда исчез Ваш китайчонок Ли?»
«Насколько тонок...» - пытается сострить Рязанцев, но все остальные уже подхватывают:
«Вы, кажется, потом любили португальца...»
И даже сама крошка Ли демонстрирует сопрано:
«А, может быть, с малайцем Вы ушли.»
Макаревич исчерпан, больше мы его не услышим. А Ли прижимается к Биллу, и так они сидят на кедровом бревне чуть ли не до самого утра, разглядывая Большую Медведицу, затерявшуюся между веток и незрелых смолистых шишек.
Садюга получает от Приходьки карабин, тридцать патронов, ракетницу и устные наставления о том, как всем этим пользоваться. У Булыги за поясом финка, у меня – чешский охотничий ножик - вот и вся наша безопасность.
Утром выходим в сторону верховий. Из Бараковой ходок как из Садюги любитель животных: своими маленькими ножками она семенит совершенно не в ритм. Поэтому первым идёт Булыга, потом Ли, сама Баракова, я в середине, Ленок, Клава... Садюга – замыкающий.
Поначалу напрягает зятяжной подъём, на высотах тайга становится намного реже, начинаются какие-то проплешины с валунами и красноватым мхом, кедры сменяются лиственницами, появляются берёзы, а потом и сосновый стланик с очень колючими жёсткими иглами. Зато идём довольно быстро: поваленных стволов почти нет, под ногами скальный грунт, местность ровная, без оврагов и расщелин.
Где-то к четырём пополудни достигаем высшей точки нашего перехода, по карте – высота 808, вершина Ужовая. Дальше будет небольшой спуск и переход по плато до места дислокации. Но главная проблема состоит в том, что здесь нет ни рябчиков, ни рыбы, ни ягод, ни даже грибов. А Чёрная река являет собой маленький ручеёк, спрятанный между корней и каменных осыпей. В ход идёт шрот-мясо, спасибо ему и на этом. Наши зубы медленно перемалывают это чудо кулинарии, которое не насыщает, а лишь раззадоривает вкус...
«Эх, сейчас бы кого хочешь сожрал... Хоть крысу какую...» - вздыхает Булыга и вдруг резко кидается на землю, как хищник, дождавшийся добычи. Через секунду в руках у него трепыхается змея. Она довольно упитанная, с полметра длиной, с жёлтой полосой на голове.
«Вот и правда вершина Ужовая» - говорит Садюга, в глазах которого уже зажигается азарт охотника:
«Идём ловить».
Для начала Булыга приканчивает первого пойманного ужа ударом камня по башке, ловким движением сдирает с него шкуру, выпускает кишки, насаживает трупик на прут и отдаёт Ленку:
«Посолить не забудь».
Как ни странно, ловля ужей оказывается не таким сложным делом: они реально тут непуганные, их много, даже можно выбирать тех, которые потолще и подлиннее. Мастерим длинные палки с маленькими рогатинами на концах, видя жертву, замираем и ждём, когда она подползёт поближе и замрёт, а затем молниеносным ударом в шею припечатываем её к земле. Наклоняемся, вынимаем змею пальцами и сразу кончаем её ударом по
