«Ну как???»
«Отдалённо напоминает шпроты...»
Какое, однако, вкусное, какое забытое слово...
Кайфуем у костра в антураже из звёзд и инея, который ложится на скалы плотным слоем, напоминая об осени. В трёх палатках размещаемся так: Баракова со всем имуществом отряда в первой, Булыга, Садюга и Ли – во второй, а Ленок с Клавой почему-то выбирают меня:
«Тепла хотим, вот почему...»
И мы без стыда сворачиваемся в единый калачик, медленно согревая друг друга... Ленок скромна и неярка, зато какие у неё голубые глаза... А Клава совсем другая, топор метает с десяти шагов прямо в кедровый ствол, жилистая и быстрая. И в этой божественной тесноте даже полупустой желудок не рискует напоминать о себе не к месту.
Поутру выдвигаемся к конечной точке перехода. Это ниже, чем Ужовая, но всё равно на горном плато. Ставим лагерь на скальный грунт, опять проблемы с питьевой водой, Садюга пытается подстрелить хоть кого-нибудь, но попадается всего два маленьких рябчика. Снова грибы и шрот... На стотысячной карте видна глухая тайга, почти посередине разрываемая просекой.
«Это Сухопитский тракт» - говорит Баракова, - «Козёл Болталыч уверяет, что там можно тормознуть машину и попросить довезти ближайшей деревни и обратно, купить хлеба или ещё чего-нибудь. Короче, надо сгонять на разведку. Ну давайте, Киса с девчонками... Даю вам пять рублей, завтра утром выходите налегке, но заодно пару шурфов выроете вот тут возле брода.»
Километра по четыре туда и обратно – за день должны обернуться.
Поначалу идём быстро, скалы ровненькие, мох густой, плотный. Начинаются заросли малины, большая, относительно сладкая редкость по сравнению с противной смородиной и умеренно противной черникой. В отмеченных точках, немного не доходя до тракта, я рою два шурфа, девки быстренько всё фиксируют в дневнике, пакуем образцы. У меня в руке кайлушка с короткой ручкой и лопата, у Ленка всякие запасные шмотки и дневник, у Клавы рюкзак с образцами.
Вид Сухопитского тракта производит на нас неизгладимое впечатление: это довольно широкая просека с набросанными поперёк огромными брёвнами, по которым никакая машина не сможет проехать никогда. Надежда на хлеб испаряется сразу, но это – какая ни какая цивилизация, и интересно посмотреть, что там дальше. В конце концов, нас посылали в разведку...
Откуда-то сзади звучит неожиданный автомобильный сигнал: нас заметили. Слышен стартёр, начинает работать мощный дизель, из тайги, буквально в десятке метров от нас выезжает трелёвочный трактор. В кабине двухметровый молодой парень с жутким шрамом от лба до подбородка. Губы срослись как-то со смещением, отчего понять его почти невозможно:
«Геологи?»
«Геологи...»
«А ну прыг сюда, ща посмотрим, какие вы геологи...»
Ситуация пахнет жареным: это наверняка условно освобождённые «химики», зон тут по тайге много. Шутить с такими себе дороже, тем более, что непонятно, где они и сколько их. Приходится лезть в этот дурацкий трактор.
Минут через десять он лихо разворачивается на полянке, где виден одноэтажный сруб, из печки идёт дым, на улице у костра сидят с десяток разновозрастных мужиков сурового вида. Бензопилы валяются рядом на земле, у них, наверное, обед: в алюминиевых мисках что-то, похожее на гречку.
Эх, сейчас бы... Но встреча эта не сулит нам ничего хорошего: скорее всего, нас поимеют, причём меня, за неимением лучшего, в попку, а вот что будет дальше, боязно и представить.
«Кого привёз, Образина?» - спрашивает один из них, лысый и седой, с заострённым небритым подбородком.
«Говорят – геологи.»
«А ну вылазь, знакомиться будем...»
Двадцатилетние девочки, хотя и поголодавшие в полевых условиях, производят на этих людей странное впечатление: они почему-то стараются опустить глаза, как-то сдерживаются, молчат.
«Ну давай, паря, бреши про свою геологию...» - словно разрешает мне Лысый.
«Енисейская экспедиция, третий отряд, роем шурфы, собираем образцы...»
«Чефирнём?»
Сказать НЕТ в такой ситуации явно опасно, поэтому соглашаюсь, выдержав паузу. Лысый наливает из чайника полкружки горячей тёмной жидкости, пью сразу, без удовольствия – просто крепкий чай, ничего более.
«А мы тут лесоповалом балуемся в наказание за грехи наши...» - размеренно, выделяя каждое слово, говорит он, пытаясь поймать мою реакцию.
Девчонки стоят рядом с трактором, что нам всем делать и как себя вести – совершенно непонятно.
Тёплая сладостная волна сперва накатывает на меня сверху: мозг словно отключается, а вторая волна охватывает сердце, и оно уже колотится в бешеном ритме, а третья волна парализует руки, и мне уже тяжело держать кружку с остатками чефиря. А Лысый подначивает:
«Пей, не стесняйся! Может, похавать чего хотите?»
«Хотим» - неожиданно громко отвечает Клава, - «И побольше!»
Самый молодой из химиков бежит в дом, приносит пару буханок хлеба и банку рыбных консервов, открывает ножом:
«Порубай!»
И улыбается кривым ртом, где ярко блестит золотой зуб. День уже близится к закату, надо бы нам бежать, но как? Мы все на виду, их десяток и трактор, а нас всего трое с лопатой да кайлом. Трапеза затягивается, и я вдруг чувствую, что мой мозг начинает немного оттаивать, зато ноги совершенно деревянные, и убежать на них я вряд ли смогу. Но язык ворочается, и я пытаюсь включить дуру:
«А вы нам ещё хлеба с собой не дадите? У нас пять рублей есть...»
Лысый усмехается:
«Не сцы, покормим твой третий отряд...»
О, вот это идея! Говорю как можно громче, чтобы девки услышали:
«Пойду отолью...»
Пытаюсь встать, ступни слушаются плохо, но я уже понял, что в сумеречной тайге вполне можно затеряться незамеченным. От самого большого кедра короткой перебежкой мечусь к другому самому большому, и так дальше, стараясь всё же держаться недалеко от тракта. Сзади слышится:
«Куда, сучки???»
Образина пытается завести свой трактор, получается не с первого раза, но дальний свет пробивает тайгу почти насквозь, приходится прятаться за кустами. Трактор начинает двигаться, слышен топот ног, хруст сломанных веток – нас ищут.
Молю, чтобы девчонки догадались бежать в ту же сторону, что и я. Было бы логичным встретиться в том месте, где мы утром вышли на тракт, но там опасно, ведь Образина, как минимум, знает это место. Значит, надо бежать к последнему шурфу, о нём знаем только мы. Многодневные странствия по тайге дают результат: я не спотыкаюсь о брёвна и ветки, почти бегу, но устаю не сильно. Вот тут мы выходили из тайги, резко беру влево, в направлении шурфа. Ну сюда они вряд ли пойдут нас искать, главное – не раскрыться, не шуметь. С трудом нахожу шурф, спрыгиваю на дно. Если меня тут найдут – всё, отсюда уже не убежать. Но найти они меня здесь могут только случайно. Слышен шум:
