«А у нас свободное время – будет?»
«До хрена у вас его будет, поэтому и рассказываю... Разбредётесь по городу – мало ли что?»
«А платить как в ресторане?»
«Наелся, напился, говоришь: «Пан Вырхни, платим!» Вот и всё...»
«А дорого у них – поесть, попить?»
«Не, не дорого, особенно – попить. Кружка пива – на наши двадцать три копейки, двадцать пять, ну «Праздрой» дороже – фирма считается. Жратва тоже дешёвая, тоже везде госцены. Да у вас у каждого по три сотни с собой, плюс вам ещё в Праге дадут по сто тридцать семь по безвалютному обмену – с избытком, ещё будете сувениры выбирать подороже. Обратно-то сдать наличку не сможете. Так что по магазинам ходите. Система «ТУЗЭКС» тут есть, как наша «БЕРЁЗКА», только доступнее намного. Советских граждан пускают без ограничений. Джинсы там разные – настоящие, американские, и другого барахла навалом. Рекомендую начать уже в Братиславе...»
Так мы и поступаем. Наша общага на самой окраине, до центра и других злачных мест надо ехать на автобусе, минут сорок вдоль берега Дуная, виды – потрясающие. Сам Дунай совсем не голубой, как нам пел в своих вальсах Штраус, он отчётливого светло-серого оттенка, с тёмно-серой галькой на перекатах и берегах, в обрамлении огромных тополей, на которых уже вянет листва – начинается август...
А Братислава – хороша! Много имперского величия, не так много средневековой экзотики, зато первые наши шаги по загранице. В качестве сопровождающего к нам приставлен аспирант Йозеф Шквор, он лет на пять старше нас, но уже успел облысеть и немного этого стесняется. По-русски шпарит быстро, правда не всегда понятно, но это не беда. В общаге живём втроём с ним и с Кирюхой, по утрам нас возят на разные экскурсии – от национальных парков и музеев до разных винных погребов, столь милых сердцу Тарасыча.
По вечерам забуриваемся в разные ресторации, смакуем пиво с кнедликами. Это реально дёшево и сердито: кнедлик, если не вдаваться в подробности, представляет из себя варёный батон, весьма обильно политый сверху очень вкусным соусом. Наесться можно вполне даже одной порцией, что местные и делают во время перерыва на работе. В это время в кабаках не протолкнуться, а вечерами эти же работнички заходят в эти же заведения не спеша, берут по одной кружечке и медленно сосут её до полного исчерпания, после чего отправляются по домам. Странные радости жизни, но им, вероятно, виднее...
Стиль совершенно не наш: часов в семь мы занимаем один стол побольше и принимаем нехилую дозу под завистливые чехословацкие взгляды. Йозеф вынужден присутствовать и не подаёт виду, хотя нам с ним всё ясно. Как-то утром мы пытались накормить его гречневой кашей из пакетика, привезённого нами из Москвы в целях экономии средств. Так он сначала долго на неё смотрел, наверное, видел впервые. Потом нюхал. Потом взял ложку, попробовал, но глотать не стал, так и сидел минут десять с набитым ртом, а потом побежал в сортир и выплюнул там, громко отхаркивая. Слабак, короче...
Зато как экскурсовод Йозеф вне конкуренции: и Австрию покажет в виде горизонта за Дунаем, то свозит на поле Аустерлица, то на плотину в Комарне, то в Попрад на лыжный курорт. Старый пердун Тарасыч очень этим доволен – самому напрягаться не надо, всё идёт как есть, отчёт будет, вино в бокале...
Чуть позже мы меняем дислокацию и перебираемся в Брно, где весь центр буквально напичкан всякой средневековой стариной: взять, к примеру, музей пыток, где восковые фигуры настолько натуральны, а записанные на плёнку их крики и стоны столь душераздирающи, что Иванова падает в обморок. Вот тебе и рабочая косточка... И мы все вечера шляемся по этим экспонатам, а к вечеру буквально доползаем до коек.
В один из таких вечеров, когда мы возвращаемся из города на лёгкой и шустрой Татре Т2, Кирюха говорит:
«Пиво надоело, хочу чего-нибудь другого...»
«Полностью согласен, и тарасовский сухач надоел тоже... Щас бы портвагена, красного, почти чёрного, сладкого... Только где тут такое найти? Явропа, мать её...»
А Йозеф тут как тут:
«В овоцнем магазине покупим вина...»
И резко направляется от остановки к маленькому домику с рекламой моркови и лука:
«Вот...»
За прилавком стоит девчонка. Она в синем форменном фартуке, вся такая маленькая и аккуратная, и улыбается обычной улыбкой продавца в адрес незнакомых покупателей. За спиной у неё целый штабель литровых бутылей чешского яблочного шмурдяка по десять крон за штуку. Йозеф подходит поближе, чтобы выбрать, а Кирюха смотрит на неё не отрываясь, и она тоже... Какой-то электроток заполняет тесное помещение:
«Вас как зовут?»
«Анни...»
Йозеф кладёт ей на тарелочку без сдачи, и мы с ним вдвоём отправляемся в общагу, оставив нашего Ромео один на один с Джульеттой.
Возвращается Кирюха под утро, когда мы с Йозефом, хорошо накачанные плодово-ягодным, спим, храпя и похрюкивая.
«Как погудели?»
«На высоком идейно-политическом уровне...»
«Дружба народов состоялась?»
«И любовь народов тоже... Отвали, я спать хочу...»
И он заваливается на часок, потому что после завтрака к нам заходит Тарасыч и начинает торопить:
«Не спать, салажатки, не спать, едем в Будеёвицы...»
Наспех покидав шмотки, рассаживаемся в автобусе: вот тебе и яблочки...
Чешский Крумлов – обитель цыган, Боубинский Пралес – халтура, где вместо дикой горной тайги показывают распиленные бензопилой брёвна, а обещанный Йозефом любимый кабак оказывается заурядной рыгаловкой в нашем московском стиле, разве что автоматов тут нет и пиво дозируют не по 385 грамм «Ячменного», а по поллитра чешского, как надо...
А Будеёвицы – интересный городишка! Ни одного русского, ни одного немца, ни одного венгра... Мы не просто иностранцы – инопланетяне, при заселении в общагу нас спрашивают: вам комнату с видом на город или с видом на лес??? А я и не занаю – что лучше? Но Кирюха непреклонен:
«На хера нам ваш лес – давайте город, и этаж повыше!»
Ключ с номером 1712 у меня в руке, лифт скор и плавен, и мы бросаем свои тела на новые койки: отдохнуть и в бой!
Окно распахивается, воздух двадцати градусов заполняет всё пространство, и, как только я сажусь на подоконник, чтобы оглядеть окрестности, до меня долетает откуда-то снизу знакомое нерусское слово:
«Хлопец...»
На шестнадцатом этаже, под нами, имеет место реальная оргия: студентки Запорожского педагогического института пытаются контактировать с чехами. При этом они накрасились как на ритуальную битву с ковбоями, накупили такого же шмурдяка, который продаёт кирюхинская пассия
