–
Далее несколько страниц занимает, как мы предполагаем, продолжение событий, которые начал описывать Теодор Баннер. Нижеследующие строки принадлежат перу его жены Каролины.
–
Когда муж вошёл в спальню, время перевалило заполночь.В комнате было не очень темно, не все свечи догорели, и я, делая вид, что сплю, из-за полуопущенных век следила за Теодором. Честно говоря, его вид испугал меня. Никогда раньше я не видела таких дрожащих рук, такого бледного лица, такого мутного и бессмысленного взгляда. Муж казался рассеянным, ушедшим глубоко в себя; у меня даже мелькнула мысль о помешательстве. Я не знала причин этого и терялась в догадках. Однако я решила оставить Теодора в покое; я подумала, что сон успокоит его нервы. Вскоре он заснул, и в доме воцарилась полная тишина.
Утром я проснулась поздно, часы только что пробили десять раз. Это меня неприятно удивило: я всегда вставала в восемь, независимо от того, в каком часу легла накануне. Теодора в спальне не оказалось. Помятый вид его постели говорил о том, что он провёл беспокойную ночь. Я начала быстро одеваться, и в эту минуту услышала из нижнего этажа – из столовой, как мне показалось – необычный шум движения и чужие голоса. Наскоро причесавшись, я поспешила вниз по лестнице, а затем по коридору в сторону столовой. Тем временем все звуки смолкли. Я решила, что они мне почудились; может быть, то были уличные шумы.
Теодор сидел в столовой один. Перед ним лежал чёрный альбом и стояла пустая чашка с кофейной гущей на дне. Казалось, он что-то писал, а потом глубоко задумался, глядя на тёмный кружок гущи – если бы не широко распахнутые глаза с застывшим в них смертельным ужасом. Я испугалась и окликнула его, потом схватила за руку. Ладонь оказалась холоднее льда; она соскользнула со стола и повисла в воздухе. Я в ужасе закричала, и тут кофейная гуща вспыхнула голубым пламенем. Тело Теодора медленно сползло со стула и растянулось на полу. Мои ноги подкосились – и больше я ничего не помню. Мгновенно лишилась чувств.
–
На этом записи обрываются. Остальные страницы чёрного альбома пусты. От горожан, знакомых с Баннерами, мы узнали, что через три дня Каролина похоронила Теодора. Вместо прежней черноволосой красавицы за гробом шла дряхлая седая старуха. Спустя два дня после похорон Каролина покинула свой дом и исчезла в неизвестном направлении. Больше её никто нигде не видел. Тайна её исчезновения, как и тайна смерти Теодора, до сих пор не раскрыта.
Сон 7
ПОЕДИНОК
Он стоял против меня, лицо его горело злобою, рука сжимала нож.
- Зачем ты разгромил мои комнаты? – кричал я в яростном отчаянии. – Зачем разломал мою мебель?
- Ты негодяй, - спокойно отвечал он.
- Ты заплатишь за всё! – вопил я.
- Нет, - возражал он, и голос его звучал твёрдо. – Расплачиваться за всё будешь ты.
Я с бешеной тоскою оглядывал кабинет. Шкафы опрокинуты и разбиты в щепки, вазы превращены в осколки, кресла изрезаны в лоскутья. И тут он двинулся на меня, сжимая нож правой рукой.
- Чего тебе ещё надо? – спросил я.
- Я должен отрезать твою руку.
Отступать было некуда – за моею спиной в дверном проёме стояли отец и сестра. Они не встревали в ссору, но я чувствовал, что душою они поддерживали моего врага.
Вдруг я увидел рукоятку ножа, торчащую из-под обломков письменного стола. Я увернулся от первого замаха противника, метнулся к столу, схватил нож и едва успел отразить второй удар. Мы сошлись лицо в лицо, яростно нападая друг на друга, с трудом успевая защищаться. Победа, казалось, улыбалась мне, однако в какой-то миг мой взгляд отпустил вражескую руку. Удар его ножа пришелся в стык лезвия и рукоятки моего; мой нож вылетел из руки и упал к ногам отца. Тот быстрым движением отшвырнул его в дальний угол комнаты и промолвил устало, даже равнодушно:
- Отрежь ему руку.
Сестра быстро повернулась и поспешила вон из комнаты – она всегда боялась вида крови. Дверь несколько мгновений оставалась распахнутой настежь – и это спасло меня. Я взмахнул рукою так, как будто хотел ударить противника справа в лицо, но, не нанося удара, внезапно поскользнулся, проехал по паркету, нырнул под руку врага, тут же вскочил и резко рванул дверь. Нож негодяя глубоко вонзился в дерево, успев, однако, вспороть мою грудную клетку. Мне показалось, что остриё прошло между ребер и задело сердце. Кровь хлынула на пол, но мне было не до этого. В следующий миг мой правый кулак с огромной силою погрузился в живот противника; он согнулся с глухим воплем; я выдернул его нож из двери и что было мочи воткнул в спину подлого мерзавца. Издав резкий дыхательный звук, мой враг упал на ковёр, заливая его кровью. Я тоже бессильно сполз на пол. Последнее, что я слышал, был голос подошедшего отца. Он говорил сестре:
- Чёрт с ними! Я вынесу трупы и выброшу ковер, а ты поскорее вымой пол и уходи к себе.
Сон 8
ЗОЛОТО
Я не люблю золото. Скажу более: оно мне противно. Ещё в молодости я заметил, что моя кожа воспаляется в тех местах, где она несколько дней соприкасалась с золотым украшением – с обручальным кольцом, например, или с перстнем. Впоследствии даже сам вид сего благородного металла вызывал во мне угнетённое состояние духа, и я часто говорил друзьям об этом. Среди них попадались невежественные люди, которые приписывали эти мои высказывания проявлению зависти: мол, у тебя нет столько золота, сколько ты хочешь иметь; вот ты его и ненавидишь. Но я от души говорил им, а теперь говорю и вам: золота у меня много, вот только мало кто о нём ведает.
Всё мое золотое наследство, доставшееся мне от деда, заключено в небольшом ларце, прочном и нержавеющем, который смастерил безвестный умелец прошлого века. Ни единая капля влаги или другой разрушающей силы на протяжении сотен лет не
