— Да?
Он повернулся к ванной и окликнул:
— Можешь выходить.
— Что? — сказала я. — Кто это…
Из-за занавески вышел молодой человек, и у меня сдавило горло. Он был высок и тонок, как тростник, острый подбородок и нос с горбинкой придавали его лицу строгую красоту. Один глаз у него был закрыт черной кожаной повязкой.
Это был Белен.
Предатель. Мальчик, который продал меня армии инвирнов. Он чуть не загубил все, за что мы сражались, уверовав в то, что действует по воле божьей.
Он тихо сказал:
— Здравствуйте, Элиза.
Я не знала, что сказать. Было больно видеть его, ведь до того как предать меня, он был моим другом. А осознав свою ошибку, он рисковал жизнью, чтобы предупредить меня о планах анимагов.
Но теплоты не было в моем голосе, когда я сказала:
— Зачем ты здесь, Белен?
Он открыл рот, но передумал говорить и только наклонил голову.
Алентин протянул руку и положил на плечо Белена.
— Этот мальчик сильно изменился. Но его не любят в Басагуане, как ты понимаешь. Двор требует его казни, но Космэ не может допустить его смерти. Она думает использовать его талант разведчика, посылая его на вражескую территорию. Увы, его отчетные визиты в город стали очень опасными. В конюшнях завязалась драка…
— Но зачем присылать его сюда? Почему ко мне?
— Потому что я попросил ее, — сказал Белен. Он осмелился взглянуть мне в глаза. Я поймала себя на том, что прячу взгляд, смотрю на повязку у него на глазу и на его переносицу. — В Священной Книге сказано, что искупление грехов — это святой и очистительный огонь для души. Именно этого я хочу: искупить грехи, посвятить свою жизнь служению вам.
Я пристально смотрела на него.
Он прошептал:
— Пожалуйста, Элиза.
— Я подумаю об этом.
Он быстро скрыл свое разочарование.
— Спасибо.
Меня охватило непреодолимое желание наброситься на что-нибудь или кого-нибудь. Космэ не должна была посылать ко мне Белена, не спросив, хочу ли я этого. Алентин не должен был поддерживать этот план. А теперь я вынуждена смириться с присутствием Белена, раз он приехал в составе делегации.
У меня достаточно проблем с собственным двором. Так еще и мои друзья и сторонники пытаются манипулировать мной? Пытаются переложить на мои плечи собственные проблемы? Я холодно сказала, обращаясь к ним обоим:
— С этого момента вам лучше обращаться ко мне «ваше величество».
Они поклонились.
— Конечно, ваше величество, — сказал изменник.
Алентину я сказала:
— Вы здесь с официальной посольской миссией? — хотя я знала ответ: это была единственная возможность обеспечить безопасность Белена.
— Да, — сказал он неожиданно чопорно. — Королева Космэ хочет, чтобы вы знали об одном инциденте, который произошел у нее на рыночной площади, и высказали ваше мнение о нем. Вкратце: появился анимаг, потребовал, чтобы вы принесли себя добровольно в жертву инвирнам, а затем сжег себя заживо.
Я ахнула.
— Здесь было то же самое!
Он кивнул.
— Я и двух минут не пробыл в вашем городе, как узнал об этом.
Но я едва слышала, что он говорит, — так шумело в ушах. Два одинаковых случая подряд свидетельствовали об их смертельной серьезности. Что может быть настолько важно, чтобы стоить жизни двух магов? Чего они хотят от меня?
Ты узришь врата врага.
Нахмурившись, я сказала:
— Белен?
— Да, ваше величество.
— В составе вы делегации или нет, если мне покажется, что вы здесь, чтобы причинить вред мне или моим людям, вас арестуют и будут судить за предательство. Если Гектор прежде не убьет вас.
Если он как-то и отреагировал, я не видела, потому что повернулась к нему спиной и направилась к двери. Стражники выстроились вокруг меня.
Я остановилась на пороге и сказала Алентину:
— Еженедельная служба состоится завтра в монастыре. Вам, Белену и Маттео лучше прийти.
Он смотрел на меня во все глаза.
— Да, Эли… ваше величество.
Все трое поклонились мне, как чужой, и я почувствовала в груди гложущую пустоту. Уже вернувшись к себе в комнату, я поняла, что это — одиночество.
8
Мара лежала на моей кровати, доктор Энзо, склонившись над ней, заканчивал перевязку. Стражники вежливо отвернулись, как они делали, когда я переодевалась.
Я взяла ее за руку.
— Как ты себя чувствуешь?
— Так, будто я раскололась надвое.
Энзо фыркнул.
— Ну уж надвое. Хотя, конечно, зашивать рубцовую ткань — сложное и тонкое дело. На этот раз я наложил семь швов, все довольно маленькие благодаря новым ниткам.
Семь? На этот раз? Я хотела спросить о других случаях, но тут из атриума появилась Химена.
— Я все прибрала. Мара наделала беспорядка, когда падала.
Мара сжала мою руку.
— Кто это был? Кто-то от отца Алентина? Я надеялась…
— Сам Алентин здесь. — Я перебила ее восторженное восклицание. — Но есть еще кое-что, я сейчас все расскажу.
Она удивленно захлопала глазами, кивнула.
Доктор Энзо опустил сорочку Мары поверх повязки и выпрямился.
— Не давайте ей трудной работы, — сказал он мне. — Недельку. Повязку надо менять каждый день и каждый раз наносить мазь. Не хотите, чтобы я и вас осмотрел, пока я здесь? — Он посмотрел на мой живот, протянул руки. — Я слышал, что вы нарушаете постельный режим вопреки моим рекомендациям. И полагаю, продолжаете тем не менее поправляться. Я просмотрел архивные записи о некоторых хранителях амулетов, и…
— Позднее, Энзо. Вы свободны.
Он что-то неразборчиво проворчал и вышел из комнаты.
Мара попыталась сесть. Я осторожно потянула ее за руку, она соскользнула с кровати и встала на ноги.
Я рассказала о своей встрече с Алентином. Глаза Химены сузились, когда она узнала, что еще один анимаг сжег себя заживо. А когда Мара узнала, что Белен прибыл в замок, она, потрясенная,
