— Элиза? — проговорила она дрожащим голосом.
С меня ручьями текла вода, пока я рылась в своем рюкзаке. Корабль покачнулся, но тут я достала статуэтку с зернышками женской защиты внутри.
— Что вы делаете? — спросила Мара.
— Я собираюсь жить, — я взялась за пробку.
Мара схватила мою руку.
— Постойте. — Она полезла в свой мешочек и достала вторую бутылочку. — Я тоже, — сказала она, усмехаясь дрожащими губами. — Готовы?
Вместо ответа я выдернула пробку и высыпала несколько зернышек на ладонь. Она сделала то же самое. Мы одновременно закинули их в рот и прожевали. Они были горькие и твердые, с привкусом лимонной цедры.
Корабль снова накренился, и я едва не подавилась зернышками. Капитанское кресло поехало по полу и упало к нашим ногам. Мара всхлипнула. Я обняла ее, а она меня, не обращая внимания на мою промокшую одежду. Мне не следовало задерживаться, но я все же была рада провести эти несколько мгновений с подругой.
— Вам надо идти, — сказала она, отстраняясь.
Я встала, и хотя пол качался под ногами, мне было спокойнее, чем минуту назад.
— Оставайся здесь. Не выходи, а то смоет за борт.
Она кивнула.
— Берегите себя, Элиза.
Я открыла дверь в водяную тьму. Вода хлынула в дверной проем, заливая коридор. Гектор уже стоял там, будто часовой, он помог мне, переборов ветер, закрыть дверь.
Мое «спасибо» унесло ветром, и мы заскользили по мокрой палубе. Капитан Феликс стоял у штурвала.
— Проверьте направление, ваше величество, — прокричал он.
Я схватилась за перила и закрыла глаза. Дождь с силой хлестал мне прямо в лицо, и я не сразу смогла сосредоточиться и почувствовать, куда влечет меня амулет. Но он все так же тянул меня, отчетливо и непрерывно. Я указала в сторону правого борта.
— Туда.
О том, что амулет стал холодным как лед, я умолчала.
Феликс отдал соответствующую команду и повернул штурвал, а матросы меняли паруса, и медленно, постепенно мы сквозь ветер и волны поворачивали в нужном направлении.
За следующий час волны стали еще выше. Палуба наклонялась то вперед, то назад, когда корабль взбирался на волну и снова летел вниз. Руки у меня окоченели, я не могла достаточно крепко держаться за перила. Я опустилась на палубу и просунула ноги между опорами перил. Для Гектора это было знаком, что пора меня привязать. Он обернул веревку вокруг моей талии и завязал быстрым, но тугим узлом.
Потом он достал из рукава нож и воткнул в пол рядом со мной.
— Если со мной что-нибудь случится, — крикнул он, — вам, может быть, придется перерезать веревку, чтобы освободиться.
Я кивнула, а про себя проговорила: «Пожалуйста, пусть с Гектором ничего не случится».
Впереди вспыхнула молния, осветив самое удивительное облако из всех, что мне приходилось видеть. Оно было в форме согнутого пальца, пронзающего океанские волны, так что брызги летели во все стороны.
Я потянула Гектора за штанину, указывая на облако. Но впереди была только тьма, и он смущенно нахмурился.
— Дождитесь молнии. Смотрите!
Снова сверкнула молния, облачный палец был еще ближе, и я поняла, насколько он страшен, увидев, что даже море, болтающее наш корабль, как щепку, рядом с ним бессильно.
— Торнадо! — закричал Гектор, и остальные подхватили его вопль, но звук не мог пробиться сквозь ветер и ливень.
Корабль накренился, так сильно и быстро, что Гектор упал на палубу. Его понесло по полу к краю.
— Гектор! — Я рванулась к нему, но веревка держала крепко.
Он цеплялся за доски пола, стараясь нащупать опору, но «Арацелия» все больше накренялась. Его заливало водой, я понимала, что он долго не продержится.
— Феликс, на помощь! — крикнула я, но гремел гром, и он не слышал. Он сражался со штурвалом, пытаясь вовремя поворачивать корабль, чтобы его не опрокинуло.
Я схватила нож. Пришлось взяться за него обеими руками, чтобы выдернуть. Я хотела перерезать веревку на поясе, но тут мне в голову пришло кое-что получше.
— Гектор! — Я помахала ножом, чтобы убедиться, что он видит меня, и показала ему, что делать. Он кивнул, лицо его исказилось от напряжения.
Я тщательно прицелилась и толкнула нож по полу к нему. Держась одной рукой, второй он схватил нож, перевернул и с силой воткнул в пол.
Я вздохнула свободнее, понимая, что так он продержится дольше. Может быть, достаточно долго, чтобы преодолеть эту волну.
Все свободные матросы стояли на противоположной стороне палубы и держались за леер, пытаясь своим весом не дать «Арацелии» перевернуться. Феликс по-прежнему держал штурвал, в то же время приказывая развернуть паруса.
Я посмотрела вверх и увидела, в чем проблема: бизань не повернулся так, как остальные паруса. Что-то сломалось, он тянул нас назад, не давая взобраться на волну. Двое матросов, словно пауки, висели на снастях, перерезали веревки, чтобы освободить парус.
Гектор пополз по палубе ко мне, держась за нож и подтягиваясь на руках, и я поняла, что вот-вот ему придется вынуть нож и воткнуть его дальше, держась лишь пальцами одной руки. Я закричала, чтоб он не делал этого, но морская вода хлынула мне в нос и в рот, не давая произнести ни слова.
Что-то загремело, будто ударили в барабан, бизань-парус упал, и в ту же секунду его унес ветер. На мачте в оборванных снастях теперь болтался лишь один матрос. Где же второй?
И тут до меня дошло. О Боже. Его больше нет.
Но корабль — мучительно неторопливо — повернулся. Палуба выровнялась. Вода хлынула мне в лицо. Я металась и хваталась за воздух, пока бушприт пронзал гребень волны.
А потом мы падали, будто летели в бездонную пропасть. Я почувствовала, как руки Гектора обхватили меня.
Спасибо, Господи. Спасибо. Гектор в изнеможении склонился надо мной, он прижимался ко мне грудью, выкашливая воду из легких. Он держался за меня, нуждался в моей силе, вместо того чтобы отдавать мне свою.
— Ваше величество! — кричал капитан Феликс. — Направление!
Я чувствовала его лучше,
