Но разве это что-то меняло? Теперь, когда от былой близости не осталось и следа, когда видимое доверие оказалось нарушено? Они больше ничего друг другу не должны и, конечно же, ничего не обещали. Риан, провожая его взглядом, глядя украдкой, с горечью отмечала, что король, погрузившийся в свои дела и возрастающие обязанности, не замечает её. Сейчас он ещё дальше от неё чем когда-то раньше. От этого было ещё тяжелее. Хотелось… хотелось того, что ей никогда в жизни не дано будет испытать.
Прошло, вероятно, то время, когда он внимательно смотрел на неё. Когда следил за каждым шагом, переживал. Теперь же мысли о нём не дают ей уснуть, а сны о нём не дают проснуться. Риан чувствует себя неодетой без его твердого, оберегающего взгляда, словно его внимание, былой трепет, опека… Всё это будто покидает её. Так, собственно, всё и обстояло. Торин больше не обращал на неё внимания. Больше не был её щитом, броней… второй кожей. И это было… неожиданно больно и неприятно. Сама же…
В жизни, оказывается, бывают такие минуты, когда слезы туманят глаза, но в тысячу раз тяжелее бывает, когда плачет душа, но сухие глаза. Риан поднесла руку ко рту, заглушая всхлип, прикусывая тыльную сторону ладони.
Не быть мёртвой — не то же самое, что быть живой.
В огромной комнате, куда девушка успела забежать, сразу стало мало места. Разом становится душно и незримо пахнет отчаянием. Она облизала губы и нахмурилась, растворяя на языке горький привычный привкус разбитых надежд. Снова. Опять и опять. За закрытыми дверями ванной комнаты оживает звук воды. Струи разбиваются о мраморное покрытие, создавая помехи в голове, не давая услышать то, что она не хочет слышать. И тем более не позволяют увидеть это. Ухудшает все лишь осознание того, что Риан сама повела себя как испорченный ребенок, заигравшийся и утонувший чрезмерно в своей обиде…
Риан шла к горячим источникам, надеясь отдохнуть там, когда увидела спешивших куда-то короля и его новую знакомую Мидж. Она заблаговременно успела скользнуть в тень. Видеть кого-то было выше её сил. Благо подземные коридоры практически не освещались, а потому скрыться незамеченной не составляло труда.
Успокаивая бешено бьющееся сердце, Риан невольно наблюдала, как красивая гномка, что была как раз под стать Торину, что-то шепчет ему. Тот едва улыбается ей своей улыбкой, от которой так замирает сжатое сердце эльфийки. Может это всё Риан только кажется? А её глупое, непослушное сердце вопит о том, чтобы оставила позади все свои обиды и предрассудки, и бросилась ему в объятия…
Риан проглатывает горький ком обиды и отчаяния, понимая, что она сама виновата в этом. И изо всех сил старается не поддаваться этим внутренним крикам. Каждый раз… И каждый раз охотно проигрывает.
Избегая Торина, она вечно с ним встречалась. Существует такого рода бегство, похожее скорее на искание встреч. И смотря на него, в сердце разрастался ядовитый цветок боли и ревности. Да, она улыбалась, но никому не было известно того, сколько боли и неверия было в её глазах. На очередном ужине, где видела их, в зелёных садах, где те держались за руки, в темнеющих переходах и арках…»
«Риан, ты следишь за ним? Опомнись!..»
И лишь когда очередной неведомый зов приводит её в богато украшенный тронный зал, Риан понимает, что перешла границу самой себе дозволенного. Ей кажется, что в Его движениях и мимике, обращённых к сопернице, нет ничего настоящего. Хочется верить, что эти чувства вымышленные. Хочется надеяться, что собственные глаза, увидевшие их объятья, обманывают, а разум насмехается.
А глупое сердце продолжает мечтать, что это Её руки будут в его ладонях, что это Его теплое дыхание коснется её. Что это он, а не очередной Брэм догонит её у входа в тренажерный зал и попросит о новой встрече. что это Он заставит Её улыбнуться по-настоящему. И больше не будет нужны покидать холодные каменные стены в одиночестве, и не нужно будет говорить о своих печалях предрассветному небу. Хочется растворится в ускользающем тепле рук, мимолетно оставляющих на её коже въедливые следы. Подобные тем выжигающим меткам, которые она бережет также отчаянно и сильно, как и ненавидит то, что их давно уже нет…
«Никого не волнует, что ты сломлена. Они все хотят видеть тебя сильной».
Риан кусает губы изнутри. Старается смеяться в ответ, хотя тело словно режут на части …
========== Глава 32. Открывая сердца. ==========
«Посмотри на меня! Посмотри уже на меня, черт возьми! Посмотри… Взгляни хоть разочек. Прояви хоть капельку интереса. Неужели тебе совсем всё равно?»
Торин часто твердил себе это, глядя на то, как быстро передвигается по Эребору хрупкая фигурка. Он начал чувствовать это уже давно. если быть честным с самим собой, то после той злополучной ночи на берегу Бурной, но только сейчас впервые может признаться самому себе. Разрушающее чувство. Это похоже на какой-то поток. Он сбивает с ног, несет куда-то вверх, потом вниз, вправо, влево. Дергает его в разные стороны настолько сильно, что кружится голова. Он хочет, чтобы она хоть один раз на него взглянула, но она больше не обращает на него внимания, с той поры, когда он нашел её на краю уступа после битвы. Даже тогда, когда Риан всё-таки поселилась в Эреборе, ничего для него не изменилось. Его будто бы для неё больше не существует. Он — никто. Король-Невидимка. Что с того, что он повинился в своих действиях? Разве слова раскаяния изменили что-то? Он сам виноват в том, что она так себя ведет. Виноват во всем, что сейчас не позволяет ему поймать её светящийся взгляд и улыбку, обращенную к нему, как когда-то давно.
Это какая-то мания, одержимость, страсть. Он хочет, чтобы она была полностью его человеком, эльфийкой. Чтобы он был для неё единственным существом на свете. Он наконец-то признался себе в этом. Его зрачки расширяются каждый раз при виде неё. Торин может контролировать свои эмоции, оставаясь уверенным, улыбчивым и язвительным, но едва она входит в комнату, как густая и ещё более темная капля чернил сразу же падает в расплавленный обсидиан его глаз…
Это больно осознавать, на самом деле. А принять ещё хуже. Иногда ему хотелось подойти к ней, встряхнуть за плечи и сказать… Прокричать, чтобы обратила на него внимание! Взглянула на него. Увидела, что он есть, что одержим ею. Вопить во всё горло, что не может ни о чем думать, кроме как о ней. Готов молить, чтобы избавила его от этой мании. Умолять.
В конце он бы точно сорвался на крик. Все вокруг бы
