«Серпентов К.Д.» – читается на табличке вместе с должностью.
Кирилл не удерживается и прыскает при взгляде на надпись. У мамочки, конечно, то еще чувство юмора. Она бы еще выложила к ним световую дорожку через всю галактику вдобавок к этой фамилии.
Засунув руки в карманы великоватых брюк, Кирилл спускается на улицу, а затем неспешным шагом направляется в сторону метро, где его уже поджидает Эвелина. Девчонка прекрасно вписывается в разноперый городской ландшафт, состоящий из хипстеров, горячих хачапури и, словно пингвины, стоящих на морозе и переминающихся с ноги на ногу продающих разносолы старушек. С такого расстояния ей не дашь и двадцати, хотя, может, ей примерно столько и было, когда она умерла. Хоть какой-то плюс в том, чтобы почить молодой: красивое здоровое тело разрешают забрать с собой в качестве бонуса.
Внешность и рост Эвелины не обманули Кирилла и в первый раз. Девица не так наивна и простодушна, как кажется. В конце концов, она одна из немногих смертных, кто умудрился переродиться в новой ипостаси.
– Давно ждешь?
Заметив его, Эвелина расплывается в довольной улыбке.
– Да нет, только пришла. Почему ты не хотел, чтобы я пришла к тебе в офис?
– Я машину всегда у метро паркую, у бизнес-центра мест не предусмотрено, – машет рукой Кирилл. – Ну что, пошли?
Когда оба оказываются внутри «шестерки» «БМВ», Эвелина тут же липнет к начавшей нагреваться печке.
– Ничего такая машинка, – комментирует она, пытаясь согреть ладони дыханием. – Не боишься, что сопрут?
– У меня? – Его забавит одна мысль о подобной возможности. – Сейчас сто пудов в пробку попадем, – переводит тему он, выруливая с парковки. – Надо было, конечно, пораньше.
– А напомни мне, почему мы не выехали пораньше?
Кир пожимает худыми плечами:
– Не знаю, привычка заканчивать работу вовремя. Отвратительная человеческая привычка, надо сказать.
В ответ Эвелина насмешливо фыркает и всем телом поворачивается к окну, наблюдая за тем, как люди, кутаясь в пуховики, улитками ползут по тротуару.
Зажатая между сотнями других автомобилей, «шестерка» утробно урчит, напоминая котенка-переростка, который решил заснуть у тебя на коленях. Звук мотора успокаивает Эвелину, и она впервые за долгое время позволяет себе расслабиться.
– Кстати, – нарушает тишину Кирилл, – все хотел спросить: как ты меня нашла?
Эвелина чешет нос, продолжая завороженно смотреть в окно.
– По запаху, конечно.
– А что, так можно было? – У Кирилла вырывается смешок, за которым он на самом деле пытается скрыть свою нервозность.
На лобовое стекло падают первые мокрые снежинки и тут же превращаются в воду. Эвелина с Кириллом как две рыбешки в крохотном аквариуме, откуда смотреть на однотонный окружающий мир интересно только первые две минуты. Взвизгивают дворники, утягивая за собой свежие осадки.
– Думаю, это часть моего «правдивого» дара, – предполагает Эвелина. – Было бы круто, если бы я была всесильной и всеведущей, так что, конечно, тут есть свои ограничения. Я сравниваю это с компасом. Я знаю, в какую сторону идти, но не более того.
– Звучит запутанно.
Эвелина кивает.
– А так оно и есть. Не знаю, как, но именно это чувство помогло мне в прямом смысле переплыть море, а потом уже добраться сюда. А знаешь, почему? Потому что этим старым дуракам интересно хорошенькое шоу. Они позволяют тебе сделать достаточно, чтобы за этим было интересно наблюдать, но недостаточно, чтобы ты когда-нибудь достиг своей цели. Это палка с конфетой, привязанная к твоей спине, и любая попытка приблизиться к ней будет только злить.
– Смотрю, ты много об этом думала, – замечает Кир, выезжая на шоссе.
– Как же, времени для этого было предостаточно. Вот скажи, как тебе удалось урвать для себя кусок нормальной жизни?
– Нормальной… – Кирилл будто в первый раз пробует это слово на вкус, при этом смакуя каждую букву. – У меня, как и у тебя, тоже есть своя теория на этот счет. Они просто пресытились. Великан, зубастый монстр… Все это привлекает до поры до времени. Сейчас у божков другая мода – на человечность. Я, понимаешь ли, под это определение не подхожу от слова совсем.
Какое-то время Эвелина молча рассматривает худое, с острыми, почти болезненными чертами лицо Кирилла, а затем едва слышно произносит:
– Как по мне, подходишь.
– Прости, что? – переспрашивает адвокат, хотя прекрасно расслышал все и в первый раз.
– Говорю, ты тоже такой. Все мы такие. Не важно, кем были рождены. В итоге все равно внутри каждого монстра живет свой человек, внутри каждого человека – монстр. И у этого странного правила история пока не знает исключений.
Парковка у кладбища полупустая. Припорошенная свежим снегом подъездная дорожка нехотя оголяется под колесами автомобиля.
– Ну вот и приехали, – объявляет Кирилл, но сам, как и Эвелина, не двигается с места.
Оба отчего-то оттягивают до последнего. Вполне возможно, они так и остались бы сидеть на своих местах, если бы прямо перед ними, словно из воздуха, не возникла бы вдруг скрюченная, сморщенная старуха с корзиной, полной краснобоких яблок.
Узнав старуху, Эвелина со скоростью молнии выскакивает из машины, но той уже и след простыл.
– Ты видел?! – кричит она Кириллу.
Тот как раз выбрался из машины сразу же следом за ней и качает головой.
– Видел что?
«Вот тебе и реалити-шоу», – усмехается Эвелина. В этом кукольном представлении ей, похоже, остается только подчиниться каждый раз, когда кому-то взбредет в голову дернуть за ниточки.
– Забей.
Они входят на территорию, обменявшись формальными кивками со сторожем, и бредут по узким дорожкам между именными плитами, под каждой из которых уже давно не тело, а всего лишь история. Желтый фонарный свет делает углы острее, а тени длиннее, и Эвелина замечает, как Кирилл поеживается, очевидно, как и она, почувствовав более плотное скопление Теней.
Они больше не обмениваются ни словом, потому что в такой обстановке становится трудно ощущать уединение.
Кроме них и сторожа, народу здесь – никого. Кирилл подводит Эвелину к скромной могиле, которая, несмотря на дату, уже выглядела порядком заброшенной.
– В первый раз здесь со дня похорон, – поясняет Кир, заметив вопросительный взгляд Эвелины. – Вообще таких много везде, где мы жили или останавливались хотя бы на пару сотен лет. Быстро привыкаешь.
Вспомнив свои прошедшие двенадцать жизней, Эвелина думает о том, что к своей смерти привыкнуть так и не смогла. Даже мысль об окончании очередного пути пугает до чертиков, потому что финал – это то место, где обратно уже не развернешься.
И все же, что-то едва заметное отличает это захоронение от соседних. Какой-то едва уловимый запах, смутно знакомый и в то же время совершенно новый. Запах силы и запах жизни. Запах отчаяния и запах возрождения. Запах змеи, наконец сбросившей мертвую кожу.
– Тот, кого ты хочешь найти, был здесь, совсем недавно, – осознает Эвелина, обращаясь к Киру.
Тот кивает.
– Вполне в ее духе. Я, правда, рассчитывал ее здесь застать. Она, знаешь
