– И сколько своих витязей ты потерял?
Тугарин молча показал руку. Та была испещрена крошечными бороздками. От локтя к запястью струились кровавые ниточки.
– Исканкер, – глухо ответил Тугарин. – Армагет. Ордек. Тарбазог. Истурик. Энгерет. Ырмед. Не стану перечислять всех, дабы не утомить тебя. Они сражались честно. Не показывали спин.
– Это были напрасные потери, – равнодушно ответил Кащей. – Ты поспешил. Не было никакой нужды устраивать это сражение. Я хотел устроить показательную казнь – быструю и страшную.
– Прости, мой царь, – невольно хлестнул языком по губам Тугарин. – Я не разгадал твоего замысла. Полагал, что мои ящеры и будут этой казнью.
– Впредь не ошибайся так. Я придал тебе в помощь Джуду, Очокочи и Кобалога – где они? Несдобровать тебе, коли кто из них погиб.
– Все живы, мой царь, все живы, – раздраженно ответил Тугарин. – Бородатый полулюдь летает за облаками, доглядывает за русами. Кобалог… Кобалог… а где Кобалог?! Куда делся этот ком засохшего дерьма?! Аркабагэ!!! Д’э д’ха, т’ари Аркабагэ!!!
К нему подлетела юная людоящерица в шлеме-шишаке. Испуганно телепая раздвоенным языком, она торопливо забормотала. Тугарин выслушал ее и мрачно сказал:
– Кобалог провалился в большую яму с кольями, мой царь. У самых городских ворот. С ним все хорошо, но выбраться сам он не может. Сейчас его вытаскивают дивии и мои ящеры.
– Пусть поспешат. А где Очокочи?
– Эм-м… вон он… – неохотно указал Тугарин.
Очокочи и сам уже бежал к Кащею. Визжа и булькая, он пал перед царем нежити на колени и отчаянно завращал глазищами.
Выглядел рикирал дак ужасно. Меч из живота он все же вырвал, но без нижней челюсти вид стал иметь кошмарный и жалкий. Любой другой на его месте давно бы помер, но эта вернувшаяся из могилы тварь каким-то образом все еще жила, дышала.
Кащей Бессмертный смотрел на него несколько секунд. Прикидывал что-то про себя. Потом коротко бросил:
– Покричи.
Очокочи попытался. Изо всех сил стараясь угодить, он выдал изуродованным горлом все, что мог… но был то лишь хриплый свист. И брызги вязкой крови.
Смахнув с щеки одну из капель, Кащей безжалостно произнес:
– Итак, ты снова оплошал. Я потратил немало сил, чтобы вернуть тебя из мертвых, а ты в первом же сражении потерял голос и сбежал. Я не думаю, что ты еще будешь мне полезен.
Костлявая рука метнулась быстрее молнии. Бессмертный царь схватил Очокочи за шею, вскинул кверху, как котенка. Трухлявый старик легонько встряхнул эту тушу, потряс… и оторвал остатки головы.
– Скормите Горынычу, – распорядился он. – Мне это существо боле не потребно.
– ТЫ ОЧУМЕЛ, СТАРЫЙ? – раздался страшный рев из трех глоток разом. – Я ТЕБЕ ЯМА ВЫГРЕБНАЯ, ЧТО ЛИ? САМ ЭТУ ГНИЛЬ ЖРИ.
Кащей поднял голову, встречаясь взглядом с тремя парами глаз. Было вокруг так шумно, так лязгало и гремело многотысячное войско, что даже Змей Горыныч ухитрился притопать незаметно. И выглядел громадный дракон не то что сытым – обожравшимся. Пузо раздулось, как у боярина на пиру.
Многими днями летало чудище по Тиборскому княжеству. Пламя с небес обрушивало, целые села сжигало.
И кормилось. Птицей, скотом, да и людьми тоже. Змей Горыныч не выбирал, всеми пастями хапал.
– Переборчивый ты слишком стал, – сухо произнес Кащей. – Избаловал я тебя.
– Я и раньше тухлятину никогда не ел, – проворчала левая голова.
– Я тоже, – добавила средняя.
Правая почему-то смолчала. А остальные две с подозрением к ней развернулись. Уставились немигающим взглядом.
Тугарин же Змиуланович смотрел на Кащея исподлобья. Думал о том, что и впрямь не очень себя проявил сегодня. Русичей-то он разбил, конечно, Тиборск взял… ну, может прямо сейчас взять, в любой момент.
Но потерь действительно вышло больше, чем могло бы. Людоящеров и татаровьев сколько-то пало, дивиев какое-то число повредилось слишком сильно. Иные совсем сломались.
Кобалог опять же провалился – его теперь не меньше часа выволакивать. Очокочи сдох. Разве что Джуда нимало не пострадал – но в этом заслуги Тугарина нет.
Конечно, двое остальных тоже не по его вине в беду попали. Кобалог сам рухнул, шар скудоумный. И Очокочи сам свой поединок проиграл. Тугарин им не нянька, сопли подтирать обязан не был. Вины перед Кащеем за ним нет.
А что в битву раньше времени вступил – так на то он и воин. Царю Кащею он подчиняется, но не прислуживает, решения принимать и сам может. Полновластный каган все-таки.
А всякие хитрости да подлости Тугарину никогда по сердцу не были. С честью ящера такое несовместно. Поединок должен быть на равных – грудь в грудь, глаза в глаза, клинок на клинок. Тогда боги и укажут, кто достойнее. Кому дальше по земле ходить, а кому в нее навеки лечь.
– Готовьте войско к отдыху, – велел Кащей. – Здесь стоять будем.
– Прикажешь занять город, батюшка? – спросил Тугарин.
– Нет. От их города мне ничего не нужно.
– А что с бегущими русами прикажешь? Преследовать?
– Нет, – отрезал Кащей. – Они же только этого и хотят. Специально заманивают, чтобы мы бросились за ними и оставили в покое город. Не бывать по сему. Кащей не оставит вживе ни человека, ни скотины.
– Да они же тогда сбегут, – угрюмо сказал Тугарин. – Разве так годится?
– Далеко не сбегут. Сегодня к вечеру Глеб Берендеич станет князем без княжества. И на помощь к нему никто не придет. Всеволод Большое Гнездо сейчас осаждает Пронск под Рязанью. А прочие князья далеко и им нет дела до бед Тиборска. Вся Русь нынче – змеиный клубок, который только и норовит сам себя перекусать. И нам это на руку. Хек. Хек. Хек.
– Но они же сбегут, – повторил недовольно Тугарин.
Кащей уставился на него ледяными буркалами. Твердолоб каган людоящеров. В битве стоек и Кащею предан, но твердолоб.
Однако в чем-то он прав. Не стоит все же отпускать Тиборского князя. Он еще может сплотить вокруг себя русов. Может доставить ненужные неприятности.
Но гнаться за ним всем войском – глупо. Слишком оно огромно, неповоротливо. А посылать отряд-другой – так у Глеба тоже людей не горсточка. Тугарин его дружину потрепал крепко, но минимум три четверти еще цело. Малой силе они отпор дадут.
– Кобалога еще не вытащили? – спросил Кащей. – Ладно. Тогда ступай-ка за ними ты, Горыныч. Поохоться.
– Сыт я, – лениво рыгнула средняя голова. – Не хочу.
– Не перечь мне, – ответил Кащей. – Можешь не есть, просто пожги.
– Эх, столько мяса зря пропадет… – проворчала правая голова.
Однако дальше перечить царю нежити Змей Горыныч не стал. Трехглавое чудо-юдо выпрямилось во весь свой десятисаженный рост, изрыгнуло пламя и затопало по полю, ища удобное место для взлета.
– Войском Горыныч займется, – кивнул Тугарин. – А с городом-то что делать прикажешь, батюшка?
– Городом тоже займемся, – ответил Кащей. – Приведите Вия.
Глава 22
Над краем ямы показался огромный бурый ком. Он чуть заметно шевелился и неистово клацал сразу несколькими пастями.
Кобалог, Адская Голова, доставил хлопот своим спасателям. Полсотни дивиев тянули за канаты сразу с
