– Вы служили очень хорошо. – Я шагнула вперёд, когда Лаура закончила. Отчего-то захотелось немного от неё отдалиться. На всякий случай. – Но если антреманн заплатит вам ещё больше? Если прикажет навредить мне – вы согласитесь?
– Нет, – уверенно помотала головой девушка.
– А если надавит и пригрозит?
Она замялась, крепко задумавшись. То-то же. Я быстро оглядела своё отражение и нашла, что вполне готова идти хоть к чёрту на рога – уже всё равно, лишь бы поскорее закончить со всем этим.
После завтрака, на котором Хилберт тоже внимательно меня оглядывал и оценивал, он сразу распорядился взять ещё кое-какие нужные вещи и спуститься в его покои. Так я и поступила, захватив из своей комнаты только холщовую сумку, похожую на рюкзак, куда запихнула чистую сорочку, длинные обрезки ткани, огниво, баклажку с водой и снадобье для обработки ран, которое попросила у мениэра Видбри на случай, если всё же случится какая беда. Пожалела, что здесь мне не положено никакого оружия, а то и его прихватила бы. Ноша получилась весьма увесистой, но с ней мне было немного спокойнее: нажитый в юношеских походах прагматизм не профукаешь.
Хилберт окинул меня внимательным взглядом, когда я зашла к нему – и на его лице отразилось одобрение.
– Вообще я взял всё нужное в дорогу для нас обоих, – усмехнулся, закидывая на плечо сумку побольше моей. – Всё же я рассчитываю не задерживаться в Пустоши надолго. Но вы молодец. Даже странно, что озаботились.
Не то чтобы меня разобрала гордость от его слов. Но стало приятно: за всё время, что я пробыла здесь, это оказалась первая похвала из его уст. Кроме той, когда он сказал, что я красива в свадебном платье, конечно. Но то был комплимент скорее не мне.
– Так я чувствую себя уверенней, – призналась.
– А ещё этой сумкой можно бросить в слангера. При случае, – улыбнулся йонкер. – Убить не убьёте, но хотя бы удивите его и успеете сбежать. Может быть.
Он протянул мне руку. Я вложила в его ладонь свою, и от лёгкого, но уверенного пожатия внутри будто улеглась некая буря. Успокоился невольный страх. Да что же, в самом деле! Хилберт ведь будущий Глава Стражей, а значит, самый сильный из них.
Наверное, я ожидала какого-то особого церемониала в связи с походом в Пустошь. Но нет, Стражи не выстроились в коридор почёта с оружием наголо, чтобы проводить нас с Хилбертом: только вышли некоторые из них в тесный двор с другой стороны замка, осыпали Хилберта напутствиями, попытались приободрить меня. Они были сегодня на удивление улыбчивыми и дружелюбными. Смотрели на меня с любопытством, будто гадали, способна ли я выдержать всё, что мне уготовано.
Отговорившись наконец от соратников, Хилберт повёл меня дальше, и мы через наружную дверь снова вошли в нутро Волнпика, а потом двинулись по длинной, плавно изогнутой лестнице вниз. Моя рука всё так же лежала в руке йонкера, и не хотелось его отпускать. Мы спускались так долго, что я начала чувствовать, как тупею от этого бесконечного ряда ступеней, зажатого между обтёсанными стенами. Здесь не было никакой кладки, а значит, ход вырублен прямо в теле скалы – и какими силами это удалось сделать и сколько времени на это ушло, даже и представить себе не могла.
Но скоро в ноздри, кроме обычного запаха чуть сыроватой пещеры, начал ввинчиваться другой: пыли и сухой травы. Хилберт приостановил шаг, и в ушах, где-то на краю сознания, зазвучал знакомый уже гул.
– Вы в порядке? – Я осторожно тронула йонкера за плечо. – Может быть, стоило переждать день-другой?
Он обернулся на меня, отрицательно мотая головой, и его пальцы сжались крепче.
– Дальше может стать только хуже, Паулине. Я не могу больше ждать. Но спасибо, что беспокоитесь.
Чуть позже мы оказались перед низкой даже для меня дверью, толстой на вид, укреплённой металлическими пластинами с непонятными мне знаками на них. Хилберт протянул руку и приложил ладонь к едва заметному отпечатку по центру. Может быть, показалось, но слабая голубоватая вспышка очертила её по контуру, когда он пробормотал неразборчиво нечто вроде заклинания. И лёгкое покалывание передалось через него в мою руку. Дверь как будто вздохнула тихо и немного приоткрылась – совершенно бесшумно. Тут же внутрь влетел прозрачный поток пыльного воздуха.
Хилберт снова обернулся ко мне.
– Ну что? – качнул головой ободряюще. – Готовы?
– Постойте… – шепнула я, невольно делая полшага назад.
И тут потянула йонкера к себе, а когда он поддался, недоумевающе вскидывая брови, обняла его. Не знаю почему: просто всю меня с головы до пят объяла вдруг страшная необходимость сделать это немедленно. Словно это придавало мне уверенности в том, что всё будет хорошо. В ровном и гулком стуке его сердца, в тихом шуме дыхания в его широкой груди я ощутила силу, на которую уповала всей душой, – и сама как будто стала чуть сильнее.
Хилберт опешил, конечно, но отталкивать меня не стал. Позволил подержать себя в объятиях, поглаживая меня по спине без особого рвения.
– Теперь всё? – поинтересовался, когда я отлепилась от него.
– Да. – Захотелось прочистить горло, до того хриплым оказался мой голос.
Йонкер отвернулся поспешно и толкнул дверь, распахивая её шире. Я вдохнула, будто собиралась прыгать с обрыва, и, пригнувшись, шагнула вслед за ним.
Глава 12
Дальше оказались ещё ступени, и только то, что я крепко держалась за руку Хилберта, удержало меня от падения, потому что опора вмиг ушла из-под ног. Я буквально повисла на плече йонкера, громко ойкнув, а он быстрым движением подхватил меня, приобняв за талию.
– Осторожнее, – выдохнул, ткнувшись губами мне в висок.
И я вдруг почувствовала себя неловко – до душной волны, что поднялась из груди до кончиков ушей.
Мы спускались с плеча холма недолго – под ногами хрустели обломки былинок и мелкий песок. Чем ниже оказывались, тем тяжелее становилось дышать. И глаза засыпало трухой до жгучих слёз, которые, когда мы оказались внизу, уже ручьями текли по щекам.
Хилберт потянул было меня дальше, но я инстинктивно воспротивилась. Достала из сумки баклажку с водой и сполоснула горящие веки.
– Сегодня буря, – констатировал Хилберт, озираясь. Он тоже щурился, но, кажется, мусор, что летел в лицо, не доставлял ему таких неудобств, как мне. – Как назло. Но она слабая и скоро должна успокоиться.
Ничего себе слабая!
Он присел на корточки, выпуская мою руку, и тоже зарылся в свой увесистый рюкзак, скинув его с плеча. Достал две длинные плотные тканины наподобие шарфов. Одну протянул мне, а другую обмотал вокруг головы, прикрывая нос и рот, оставляя только узкую щёлку для глаз. Ну прямо бедуин. Понаблюдав за ним, я сделала то же самое – и сразу немного полегчало, хоть резь в глазах униматься не торопилась.
– Я почти
